Его намерения всегда ясны, он всегда говорил откровенно, был честен со мной, и именно поэтому я чувствую себя идиоткой за свою реакцию в тот вечер.

Решая ответить ему тем же, я признаюсь:

– Пэйси, я тоже хочу, чтобы ты был здесь.

Глава 28

Пэйси

– Черт возьми, что ты делаешь? – спрашивает Поузи, заходя в мою спальню.

С тех пор как парни решили остаться в Ванкувере, они стали часто по очереди гостить у меня. Я предпочитаю компанию Холмса, потому что он ни черта не говорит, просто следит за каждым моим шагом и молча читает книги. А вот Поузи, напротив, каждую минуту лезет в мои дела.

Однажды, когда я пошел в ванную, он поинтересовался, что я делаю, и я ответил, что собираюсь отлить, а потом спросил, не хочет ли он помочь и подержать мой член.

И данный момент не является исключением.

– А на что похоже? – спрашиваю я, собирая сумку.

– Похоже, ты собрался куда-то, и, если я прав, то это Сиэтл.

Вздохнув, поворачиваюсь к Поузи и говорю:

– Мужик, она получила работу. Я хочу поздравить ее.

Поузи качает головой.

– Нет, это не входит в наш план. Слишком рано.

– Я просто поздравлю ее, обниму и…

– Нет. – Поузи стаскивает чемодан с кровати и бросает его на пол, из-за чего мои вещи разлетаются по полу.

Я указываю на беспорядок.

– Неужели обязательно было так делать?

– А как иначе я докажу свою точку зрения. – Он подходит ко мне. – Слушай, понимаю, тебе не терпится ее увидеть, ты хочешь ее поздравить, но пока еще слишком рано.

– И кто это сказал? – спрашиваю я, мое терпение на исходе.

– Мне что, позвонить по видеосвязи парням?

Отрицательно качаю головой.

– Не надо.

– Хорошо, тогда что ты можешь сделать вместо того, чтобы ехать к ней?

– Отправить ей что-то, поздравить ее таким образом, – раздраженно отвечаю я.

– Вот именно. – Поузи поднимает палец. – Помни, мы пытаемся подружиться с ней, узнать ее заново, а не торопиться. Помни о предвкушении. Терпение, Лоус, нам нужно терпение.

– Тебе легко говорить, ведь это не тебе приходится страдать. – Я опускаюсь обратно на кровать.

– Уверен, из-за вашей ссоры у меня уже шары посинели. Не только ты страдаешь. Я не меньше тебя хочу, чтобы все закончилось. Вот почему мы должны все сделать правильно с первого раза, а не проходить через все это дерьмо снова. Понял?

Оценивающе смотрю на него.

– Откуда в тебе этот пессимизм?

Он упирает руки в бока и говорит:

– Всему виной отказ от помадки. – Делает глубокий вдох, указывает на мой телефон и продолжает: – Давай, оформляй заказ. Выбери что-нибудь вкусное.

Даже если друг прав, я все равно разочарован, но послушно беру телефон и принимаюсь за дело.

– Все хорошо? – спрашивает Док.

– Да, все хорошо. – Я лежу на одном из столов для массажа и поглаживаю шею после интенсивного сеанса арт-терапии.

– Рад слышать. Когда зазвенит таймер, можешь уходить. Сегодня надо поберечься, никаких подъемов, и постарайся держать экраны на уровне глаз. Не хочу, чтобы ты перенапрягался.

– Понял, – говорю я. Тогда Док хлопает меня по плечу и идет к себе в кабинет.

Уставившись в потолок, я думаю о предстоящем сезоне и гадаю, поможет ли мне вся эта терапия. Черт, с начала лечения у меня не было ни одной мигрени, что хорошо. Лишь периодически от напряжения и движения мышц возникала головная боль, что само собой разумеется. Но по сравнению с мигренью головная боль – сущий пустяк.

Мой телефон пиликает, и, подняв его на уровень глаз, вижу, что это сообщение от Винни.

Каждый раз, когда ее имя появляется на экране моего телефона, я охрененно сильно радуюсь, ведь несмотря на то, что мне с трудом удавалось сохранять терпение и форсировать нашу дружбу, как советовали парни, в моменты, когда она сама проявляет инициативу, чтобы пообщаться со мной, я понимаю, оно того стоит.

К несчастью, это всего лишь сообщение. Хотя, возможно, так будет лучше – не хочется разговаривать в кабинете для массажа.

Винни: Мне только что доставили красивый букет из печенья. Макс уже слопал одно. Спасибо.

Мне кажется, мы с Максом могли бы стать хорошими друзьями. Мы немного пообщались в соцсети, и он ясно дал понять, что болеет за меня и поможет, чем сможет. Я, разумеется, поймал его на слове.

Пэйси: Я планировал отправить кексы, но потом спросил Макса. Хотя теперь понимаю, что, возможно, это ЕГО любимое печенье, я не твое.

Винни: О нет, я люблю это печенье, но уверена, у Макса были скрытые мотивы.

Пэйси: Если оно нравится и тебе, я не против. Хорошо отпраздновали?

Винни: Да, очень. Кэтрин вырубилась на диване, а Макс так напился, что решил использовать ее в качестве лошади и изобразить скачущего всадника, при этом натянув на голову футболку. Теперь у меня есть улики, которые я в случае необходимости могу использовать для шантажа.

Пэйси: У меня в телефоне целая папка с уликами на парней. Умная тактика.

Винни: Дай угадаю, больше всего на Сайласа?

Пэйси: Ага. Он любит вытворять глупости. Поузи тоже не против подурачиться, но обычно не делает ничего постыдного. А вот Тейтерс обеспечил мне целую коллекцию.

Винни: Могу себе представить. Я сижу и ем одно из этих восхитительно мягких печений, а что ты делаешь?

Пэйси: Прикладываю лед к шее. Только что закончился сеанс арт. До конца дня должен отдыхать.

Винни: Как твое самочувствие?

Пэйси: Лучше. Мы не спешим, потому что врачи не хотят перенапрягать мышцы, но я чувствую себя намного лучше. Последняя моя мигрень случилась тогда, в Банфе.

Винни: Отличные новости.

Пэйси: Да. И я рад, что тебе понравилось печенье. Приятного аппетита, и еще раз поздравляю. Я чертовски горжусь тобой.

Винни: Спасибо, Пэйси. Для меня это очень много значит.

Мне отчаянно хочется сделать что-то еще, и все же я кладу телефон на живот и запасаюсь терпением. Мое ожидание окупится. Непременно.

Пэйси: Что делаешь?

Холмс только что ушел, в животе тяжесть от дурацкого салата с говядиной, который мы ели, и мне скучно.

Прошло уже два дня с тех пор, как Винни получила печенье, и я буквально чувствую, как с каждой минутой мне все тяжелее сохранять терпение.

Я хочу позвонить ей, увидеть ее лицо.

Болтать обо всем и называть ее «деткой».

Взять ее за руку,