Битва началась 16 декабря, и в первый день немцы одержали победу. Некоторые американские подразделения мужественно сопротивлялись, но стремительность и мощь немецкого нападения ошеломили большинство усталых ветеранов и робких новобранцев. К ночи немцы прорвали американскую линию обороны, окружили одну дивизию и захватили несколько ключевых перекрестков и мостов. Семнадцатое декабря стало днем кривотолков. Англоговорящие немцы в американской форме проникли в тыл американцев и навели там панику. В нескольких бельгийских городах заменили британские и американские флаги на нацистские, которыми приветствовали немцев в 1940 году. Самым ужасным событием дня стала бойня у бельгийского города Мальмеди. Группа американских артиллеристов и медиков численностью немногим больше 100 человек совершила серию неверных маневров на бельгийской сельской местности и наткнулась на кампфгруппу Пайпер, боевой авангард 1-й танковой дивизии СС, получившей название в честь своего командира Иоахима Пайпера. В любой другой день этот известный своей непредсказуемостью офицер мог бы отправить американцев в лагерь для военнопленных. Но 17 декабря он спешил. Ему выпала честь возглавить атаку в направлении реки Маас, первой главной цели на пути к Антверпену, и из-за задержек, произошедших ранее в тот же день, Пайпер и его 117 танков, 149 солдат и 40 зенитных орудий отставали от графика на двенадцать часов.

После войны один из подчиненных Пайпера, бывший лейтенант СС по имени Вернер Штернебек, рассказал приехавшему с визитом американцу Майклу Рейнольдсу о событиях того дня. По его словам, незадолго до того, как Пайпер прибыл на место тем утром, группа американских солдат сдалась после короткой перестрелки, и Штернебек готовился отправить их в лагерь для военнопленных. Но Пайпер, стремясь наверстать потерянное время, приказал расстрелять пленных.

В унылый серый вторник 19 декабря Эйзенхауэр вызвал на совещание Брэдли, Паттона, Кортни Ходжеса и еще нескольких старших командиров. Дело было в городе Вердене, и шрамы Первой мировой все еще проступали из-под снежного покрова. Темой совещания была стремительность немецкого наступления, и настроение в комнате было довольно мрачным. «Мне нужны только радостные лица», – сказал Эйзенхауэр и быстро перешел к делу.

Лучшую идею предложил Джордж Паттон, командующий 3-й армией. По его словам, в самом элементарном смысле «Битва за Выступ»[268] была битвой за топливо. Если немцы, нуждавшиеся в горючем, захватят город Бастонь на перекрестке бельгийских дорог, то огромные запасы топлива союзников, хранившиеся за линиями обороны, окажутся под угрозой. Но если американцы удержат город в течение недели или двух, запасы горючего у немцев закончатся, и Пайпер со своими командирами будет вынужден вернуться на родину пешком по снегу. Идея Паттона была простой до гениальности. Его 3-я армия, в настоящее время направленная на юг, повернет на север, двинется на Бастонь и поддержит осажденный американский гарнизон, защищавший город. Как и в начале встречи, в конце Эйзенхауэр сделал внушение своим подчиненным: «Ни при каких обстоятельствах вермахт не должен пересечь реку Маас».

На следующее утро, когда Брук прибыл в свой офис, его ждала телеграмма от Монтгомери: «Американская линия обороны прорвана. Немцы едут к Намюру [город на берегу Мааса], но в авангарде их немного. Северный фланг 1-й американской армии полностью дезорганизован». Встревоженный Брук договорился о послеобеденной встрече с Черчиллем, но, прибыв в 15:30 в кабинет премьер-министра, обнаружил, что тот выглядел «весьма потрепанным, поскольку, очевидно, выпил за обедом несколько стаканов бренди».

Вернувшись к себе, Брук позвонил Эйзенхауэру. Объяснив серьезность ситуации, он потребовал, чтобы Монтгомери получил временное командование северным флангом клина союзников. Это была серьезная просьба, учитывая состояние англо-американских отношений, но Эйзенхауэр сразу же согласился.

Дальше по иерархической лестнице наблюдалось меньше энтузиазма по поводу подчинения двух американских армий британцам. Кортни Ходжес, командующий 1-й армией, и Уильям Симпсон, командующий 9-й армией, не скрывали своего недовольства тем, что их поставили под британское командование, а генерал Омар Брэдли, давний друг Айка, был взбешен. Брэдли сказал, что американские солдаты вызвались воевать за Соединенные Штаты, добавив, что подчинение британским офицерам повлияет на их моральный дух.

Решение назначить Монтгомери на главную роль в том, что должно было быть американским сражением, далось Эйзенхауэру нелегко. С Монти было трудно работать, а премьер-министр позволял ему больше, чем он заслуживал. «Учитывая обстоятельства, – писал британский историк Макс Гастингс, – было бы понятно, если бы Эйзенхауэр отказался назначить Монтгомери командующим войсками США. Тем не менее в этой критической ситуации он проявил политическую прозорливость и был вознагражден профессиональным исполнением». Мудрая тактика Монти впечатлила даже высокопоставленных американских командиров, а среди них было не так много его фанатов. Бригадный генерал 30-й дивизии Уильям Харрисон вернулся со встречи с Монтгомери, думая: «Вот парень, который действительно знает, что делает». Но, как заметил Гастингс, Монтгомери никогда не умел сдерживать свои амбиции. В разгар Арденнской операции он придумывал, как вернуть себе должность главнокомандующего сухопутными войсками союзников, которую в конце Нормандской операции занял Эйзенхауэр.

В течение следующих нескольких дней в маленьких бельгийских деревушках, о которых никто не слышал раньше и больше никогда не услышит после того, как война прошла мимо них, произошли десятки мелких боев. Одним из таких мест была деревня Сен-Вит, расположенная на вершине небольшого холма. Зимой 1944 года там оставалось две тысячи жителей. Деревушка обладала рядом особенностей, которые делали ее одинаково ценной для атаковавших немцев и оборонявшихся американцев. Самыми важными из них были близость населенного пункта к Бельгийской равнине и 10 тысячам кубометров топлива союзников, хранившегося в этом регионе.

Бельгийцы нейтрализовали угрозу, взорвав склады с горючим, но близость Сен-Вита к Лозхаймскому проходу, оси всего немецкого наступления, по-прежнему делала деревню стратегически важным пунктом для союзников и Германии. В конце декабря, в эпическом восьмидневном сражении на жестоком морозе и воющем ветре, подразделения 7-й бронетанковой дивизии под командованием бригадного генерала Брюса Кларка удерживали свои позиции в Сен-Вите ровно столько, сколько было нужно, чтобы помешать немцам получить две вещи, необходимые для прибытия в Антверпен по графику: время и топливо.

Днем 19 декабря бригадный генерал Энтони Маколифф, прислонившись к штабной машине в центре Бастони, размышлял над последним приказом, который генерал Трой Миддлтон, командующий 8-м корпусом, отдал ему этим утром: «Удерживайте Бастонь любой ценой». Маколифф, отличавшийся изящным телосложением и мощной челюстью, выглядел как безупречный американский герой, которого мог бы сыграть Джон Уэйн. Маколифф изначально был артиллеристом, и оставался бы им, если бы 16 декабря (в день, когда немцы начали операцию «Осенний туман»[269]) генерал Мэтью Риджуэй, командующий 101-й воздушно-десантной дивизией, не находился в Вашингтоне, а его заместитель генерал Джеральд Хиггинс – в Лондоне. Но они были там, где были. Таким образом, задачу удерживать Бастонь «любой ценой», как выразился Миддлтон, пришлось выполнять артиллеристу. Семнадцатого декабря солдаты 101-го полка покинули лагерь отдыха в Реймсе и следующие 36 часов провели, перемещаясь по сельской местности Франции и Бельгии на десятитонных грузовиках под порывами ветра и снега. Капрал Билл Баузер ехал в километре позади Маколиффа, в предпоследнем грузовике колонны, завернувшись в одеяло в надежде согреться. Если Маколифф был типичным образцом американского солдата, то Баузер являлся его полной противоположностью. Ростом 160 сантиметров, в натянутых на ноги шерстяных чулках, он выглядел как посыльный в парадной форме. Баузер был родом из Панксатони, штат Пенсильвания, где проживает знаменитый сурок Фил, предсказывающий приход весны каждый февраль. Сослуживцы не уставали дразнить Билла этим прозвищем, но насмешки были добродушными. Как и большинство бойцов дивизии, Баузер видел немало боев в Нормандии и Голландии, но, как и его сослуживцев, вылезших из грузовиков в то декабрьское утро, Билла теперь ждала совсем другая битва.