— Откуда эта категоричность? Святая простота!.. Много, молодой человек, в ваших суждениях неверного, наивного, незрелого, архиупрощённого, архипримитивного. Но не беда. Придёт время, созреете… Мне просто интересно вас послушать. Так почему я не мог прочесть про общину у Маркса? — снисходительно хитро улыбнулся вождь.

— Когда это было написано, вам шёл одиннадцатый год. Через два года Маркс взял и случайно умер. Однажды раз работал, работал, работал и сел на минутку в кресло просто отдохнуть. Сел. Дал Бородан расслабон… И умер. Безо всякой, понимаете, канители. Не надо было расслабляться. Может, жил бы ещё… И размышлизмы про русскую общину, как я понял, долго лежали в рукописи… Впервые опубликованы в «Архиве Карла Маркса и Фридриха Энгельса» в 1924 году, сразу после того, как вы переехали из кремля в мавзолей.

— Но, — хитро улыбался вождь, — но почему Маркс вдруг заговорил о русской сельской общине?

— Не вдруг! — ринулся Митик на наживку. — Вера Засулич попросила высказаться. Минуточку… — Митя сунулся в конец книги. — Ага… Вот… Вот её письмо Марксу: «Вы знаете лучше, чем кто бы то ни было, как злободневен этот вопрос в России… особенно для нашей социалистической партии… В последнее время мы часто слышим мнение, что сельская община является архаической формой, которую история, научный социализм — словом, все, что есть наиболее бесспорного — обрекают на гибель. Люди, проповедующие это, называют себя Вашими подлинными учениками, «марксистами». Вы поймёте поэтому, гражданин, в какой мере интересует нас Ваше мнение по этому вопросу и какую большую услугу Вы оказали бы нам, изложив Ваши воззрения на возможные судьбы нашей сельской общины и на теорию о том, что, в силу исторической неизбежности, все страны мира должны пройти все фазы капиталистического производства».

— Знать и тридцать восемь лет молчать, держать в гробовой тайне?!.. Горе-меньшевичка… Ах, упрямка Веруля… Веруля- вруля…

Я так и не понял, говорил всё это вождь всерьёз или просто шутил, подыгрывал Митечке.

Митька и Ленин лалакали ещё долго.

Я вообще ничего не понимал в их митькизме-ленинизме.

По-моему, Митик нёс купоросную ересь. Но зато ка-ак вбубенивал! Мне казалось, он и сам ничего не понимал из того, о чём бубукал. Но — бубукал! бубукал!! бубукал!!!

— Закрой свой супохлёб, — шепчу ему, — и не греми крышкой!

— Ты на кого шуршишь, кулёк?! — сквозь зубы цыкнул на меня Митечка. — Молчи, якорь тебя!

— Ещё молчи? Да видал я тебя в членах политбюро!

Но Митик смолчал, лишь сердито отмахнулся. Не мешай!

Митик обожал себя в высокой болтовне. В высокой болтовне он оттягивался по полному росту.

Не будь слушателя, его болтовня в нём бы и спала, никогда не просыпалась. Но был слушатель со скуки, и этот слушатель, хитрый коварец, мне не нравился.

Всё в нём меня отталкивало. Не он ли прибежал к власти по холодным косточкам Отчизны? Что можно испытывать к человеку, который плясал от счастья, когда получал сведения о поражениях России в войне с Японией в 1904–1905 годах? Можно ли умиляться человеком, который за звонкую монету бился за разгром России в первой мировой войне? За что можно было бы уважать человека, который, дорвавшись до власти, с песенным подплясом грозил: «Весь мир насилья мы разрушим, а затем…»? А затем он будет разрушать и дальше. Это-то хозяин? Разве Хозяин рушит свой дом? А, разрушивши его до основания, научившись только крепко разрушать, он и будет только разрушать дальше. Как ему казалось, он созидал. Но разве долгие советские годы не показали, что ленинцы продолжали только разрушать Россию? Лучше б было, уйди коварный вероломец снова к себе на холодный мрамор. А то от него один только вред. Ни один же шофёр не хочет из-за него останавливаться. Все боятся.

И сколько ещё мне сидеть на бордюре со своей гипсовой красавицей? Так я стал называть свою левую ногу, посаженную в белую гипсовую крепость.

— Надо готовить новую г`еволюцию! — бесшабашно вдруг выкрикнул вождь.

— Новую? — Митечка осудительно пошатал головой из стороны в сторону. — Как что — так сразу!

— Новую! И пойдём мы совсе-ем новым путём!

— Помилуйте! Да не хватит ли ваших блужданий наобум? В семнадцатом вы сходили другим путём. Мечтали надеть на весь мир коммунистическое ярмо?!.. Куда вы дошли? И до чего вы дошли? И во что это обошлось державе?.. Прежде чем браться за новую, вы б не хотели узнать, во что же обошлась ваша старая кроволюция? Та, в семнадцатом? Какова её себестоимость?

— Да уж…

— Я где-то читал, вы втугую осерчали в семнадцатом, когда вам принесли на подпись смету расходов на взятие Зимнего.

— А как же, батенька, не сердиться? Архистрашные расходы вбухали в смету! И всё вроде надо… Аренда «Авроры», спирт и к спирту штурмующим, опять же выстрел «Авроры»… В какой парткассе набраться таких средств? Надо урезать. Сэкономим на выстреле. Думаю, довольно будет с нас холостого выстрела…

— Вот-вот! Ведь же «не было в строгом смысле исторического факта штурма Зимнего дворца 7 ноября 1917 года, это пропагандистская мифология. А первый большевистский совнарком в расклеенных 8 ноября по Петрограду афишах назывался «Второе Временное правительство»! Вот что честная история твердит!.. Да и… Но и холостым выстрелом утюга коммунизма[171] вы уложили не десятки ли миллионов? Расколошматили экономику. Вырвали пятьдесят седьмое место в мире по уровню жизни! В развитии откинули страну не на целый ли век назад?

— Эти ваши там миллионы к т о считал?

— Боженька!

— Тоже нашли счетовода!..

— Небесная бухгалтерия точна.

— А что земная говорит?

— А лично вы всё сделали, чтобы земная бухгалтерия молчала. Как иезуитски вы лично расправлялись с шуйским духовенством?![172] Вам срочно понадобилось хапнуть богатства монастырей, лавр, церквей. Понимаю, трудно было тогда стране. Так открыто бы попросили духовенство помочь вам. Наверняка помогло б. Но вы дунули другим путём. Отнять!!! И как вы оттяпали? Всё «строго секретно»! «На съезде партии устроить секретное совещание…». «Провести секретное решение съезда…». Всё тайком, чтоб не было следов… Если считали, что делали доброе дело для России, то чего же обкладывали его «строгими секретами»? А главный «секрет» ваш какой? Насмерть запомнил… «Чем большее число представителей духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать». Вы положили начало… Дали образец, как проворачивать немыслимо жестокие дела и не оставлять следов. Все долгие советские десятилетия кого у нас только не «учили»! И ка-ак «учили» жить по-советски! На «учёбу» ушли