дал понять, назначит ли он наследника, когда или каким образом. Возможно, у Си есть определенные сроки, но меняющиеся обстоятельства могут заставить его пересмотреть эти планы. Неопределенность держит партийную элиту в напряжении, помогая Си сохранять контроль и давая ему время для оценки потенциальных преемников. Но слишком долгое ожидание может привести к обратному результату, оттолкнув протеже и разозлив врагов настолько, что это может подорвать лидера или даже посеять семена для государственного переворота. Си, чья семья пережила все перипетии партийной междоусобицы, слишком хорошо знает этот риск.

Во время переменчивого правления Мао Цзэдуна один потенциальный преемник был подвергнут чистке и пыткам, после чего умер в заключении, а другой погиб в авиакатастрофе после якобы неудачной попытки захвата власти. Возможный преемник Хуа Гофэн сверг конкурирующую фракцию во главе с женой Мао Цзян Цин - "Банду четырех" - прежде чем сам был свергнут Дэн Сяопином. И хотя Дэн разработал нормы разделения власти и своевременного ухода на пенсию, в итоге он сместил двух своих протеже и доминировал в политике до своей смерти в 1997 году.

Тем не менее, некоторое время казалось, что Китай разгадал код преемственности. Уход Дэнга из жизни вызвал бурю эмоций, но без политических потрясений, поскольку его преемник Цзян Цзэминь уже прочно обосновался на посту главы партии. Следующие две передачи руководства также прошли относительно спокойно, несмотря на некоторые интриги на этом пути, что убедило некоторых ученых в том, что Коммунистическая партия наконец-то способна к регулярной, предсказуемой и мирной передаче власти.

Но представление об институционализированной преемственности оказалось иллюзорным. С тех пор как Си стал главой партии в 2012 году, он приобрел личное влияние в такой степени, какой не было со времен Мао. Он назвал себя "основным" лидером партии и величайшим теоретиком, гарантируя, что он останется самым выдающимся политиком Китая, пока не уйдет из жизни, или, как говорят партийные инсайдеры, "пойдет к Марксу". Он отменил ограничения на срок президентства и перевернул нормы выхода на пенсию, выработанные его предшественниками, отменив самые важные политические реформы эпохи после Мао.

Преемственность - это игра с высокими ставками в любой политической системе. Как показал Дональд Трамп своими попытками отменить победу Джо Байдена на президентских выборах в США в 2020 году, смена руководства может оказаться опасной даже в демократических странах с установленными процедурами передачи власти. В Китае опасность борьбы за власть остается ярким воспоминанием для людей, переживших эпохи Мао и Дэн, а также распад Советского Союза, который Си отчасти винит в неудачной преемственности, позволившей прийти к власти слабым лидерам, недостаточно "мужественным", чтобы спасти режим. Кризис преемственности в Китае XXI века - с одним из самых больших в мире населением, второй по величине экономикой и одной из самых мощных армий - вызовет глобальные шоковые волны. Это может даже привести к падению Народной Республики.

Для Си, лидера, который, похоже, зациклен на своем месте в истории, способность организовать плавную преемственность может определить, переживет ли его видение омоложенного Китая. Партия превозносит Си как стержень возрождения Китая и оправдывает его стиль силовика как стабилизирующую силу в неспокойном мире. Он ставит себе в заслугу все основные направления политики и каждый случай национального успеха. Но его контроль "сверху вниз" подавляет инициативу и гибкость, поощряя при этом неукоснительное выполнение требований и бюрократию. Хотя Пекин заявил об успехе в преодолении глобальных потрясений, включая торговую войну Трампа и пандемию Ковид-19, партия по-прежнему погрязла в бюрократической негибкости, препятствуя решительным решениям долгосрочных проблем Китая. Даже сам Си жаловался, что прогресс часто не наступает, если он не вмешивается с прямыми приказами.

Си, возможно, обеспечил видимость стабильного управления, но стабильность - это не то же самое, что устойчивость. Как показал распад СССР, который многие на Западе не смогли предвидеть, казалось бы, прочное правительство может оказаться удивительно хрупким. 6 "Наша партия - самая большая политическая партия в мире", - сказал однажды Си чиновникам. "Я думаю, что единственные, кто может нас победить, - это мы сами, никто другой". 7 Перестраивая партию вокруг себя, Си, возможно, стал самым слабым звеном в своем стремлении создать китайскую сверхдержаву.

 

Борьба за преемственность

Китайские правители с древности сталкивались с проблемой престолонаследия. Многие императоры испробовали принцип первородства дичжанцзы, согласно которому наследником становился первенец императрицы. Некоторые выбирали самого достойного из всех своих сыновей, а иногда и младших родственников мужского пола. Почти все они предпочитали отказываться от власти после естественной смерти, за исключением убийств и переворотов, хотя некоторые отрекались от престола добровольно. Прочное решение, однако, ускользало от китайских монархов на протяжении веков, которые вместо этого оставили после себя пропитанную кровью историю борьбы за власть и дворцовых интриг.

Династия Цин опробовала сочетание принципов престолонаследия, взятых из практики предков и сформированных под влиянием современных обстоятельств. Правящий клан Айсин Гиоро следовал традиции танистирования, когда потенциальные наследники соперничали за власть и гарантировали, что править будет только сильнейший. Нурхаци, правитель чжурчжэней, основавший Цин, после смерти в 1626 году оставил свои владения многочисленным сыновьям, поощряя их к коллективному правлению. Его восьмой сын, Хун Тайцзи, стал ханом при поддержке ключевых князей, переименовал свой народ в маньчжуров и провозгласил свое царство "Великой Цин". Смерть Хун Тайцзи в 1643 году послужила поводом для переговоров о престолонаследии, в результате которых совет маньчжурских князей выбрал его девятого сына, пятилетнего Фулина. Маньчжуры захватили Пекин в следующем году, и Фулин правил Китаем как император Шуньчжи до своей смерти от оспы в 1661 году.

Третий сын Шуньчжи, Сюанье, выживший после оспы, взошел на трон, не дожив до семи лет. Он принял царское имя Канси и правил шесть десятилетий, начав золотую эру процветания и территориальной экспансии, которую историки называют "Высокой Цин". Канси, следуя ханьским обычаям, назначил наследника, назвав годовалого Иньрэнга наследным принцем. Но это решение не оправдало себя, поскольку его сыновья разделились на клики и боролись за власть, и эта борьба, длившаяся десятилетиями, вошла в китайский фольклор под названием "цзюван дуоди", или "девять принцев захватывают трон". Канси дважды смещал Иньрэнга с поста наследного принца из-за его моральных недостатков, прежде чем окончательно определился с выбором в тайне, решение было обнародовано незадолго до смерти императора: его преемником станет четвертый принц, Иньчжэнь.

Иньчжэнь царствовал как император Юнчжэн почти тринадцать лет, хотя его притязания на трон были окутаны противоречиями. Братья-соперники ставили под сомнение его легитимность, а популярные мифы, повторяющиеся и сегодня, утверждали, что Иньчжэнь узурпировал трон, подделав указ Канси о переименовании наследника из четырнадцатого принца, Инти,