— Мы условились встретиться под Керивилем, — подтвердил наставник. — В пятницу вечером, после трудового дня, он удалится в Квартал Красных Фонарей. А вернется тогда, когда мы завершим нашу миссию.

Затем эльф повернулся к Райге и сказал:

— Артуро сегодня придет позже, у нас будет час для того, чтобы позаниматься на хаотаки.

Девушка мысленно застонала, но возражать не стала. С каждым занятием она все больше чувствовала свою никчемность. Эльф был невероятно искусен во владении клинком, и как бы он не сдерживался и не старался внушить ей мысль, что здесь тоже все решает упорный труд, Райге с каждым днем все меньше хотелось прикладывать усилия. Но возражать было бесполезно. Поэтому после ужина она подхватила учебный меч и ушла на поле.

Возвращалась она уже за полночь. Тренировка на хаотаки сегодня больше напоминала избиение, и она спалила учебный меч со злости. Избежать наказания и разноса ей помогло только появление магистра Чеку. При нем эльф не стал ничего говорить, а только отправил по ученической нити волну неудовольствия и ушел.

Взлететь тоже не получилось, так что возвращалась она в отвратительном настроении, погруженная в тяжелые раздумья. Поэтому на тихий девичий смех впереди она не обращала внимания, пока не повернула в коридор, ведущий в покои эльфа.

…Миран прижимал к дверям гобеленового зала Эрилину Азарио. Светлые волосы девушки растрепались, тонкие пальчики перебирали воротник темного. Парочка слилась в страстном поцелуе.

Несколько мгновений Райга наблюдала эту картину, чувствуя, как волна смущения сменяется злостью. Она многозначительно прокашлялась. Миран и не подумал отойти от девицы, только нехотя оторвался от ее губ, повернулся к Райге и спросил:

— Что?

Пламенную захлестнула злость. Хорошо, что в ее источнике плескались лишь крохи магии. Едва сдерживая негодование, она сказала:

— Магистр Лин не разрешает нам ходить поодиночке.

— Я и не один, — нахально ответил темный.

— Ты знаешь, о чем я, — возмущенно сказала Райга. — Ты должен вернуться в комнату.

Миран поморщился, выпустил Эрилину и сделал шаг в сторону.

— Прости, — извиняющимся тоном обратился он к девушке. — Сейчас мне нужно уйти.

Блондинка бросила на Райгу полный негодования взгляд, поцеловала темного в щеку и ушла. Райге показалось, что в глазах Эрилины мелькнуло мрачное удовлетворение. Миран резко развернулся и вошел в гостиную, Пламенная последовала за ним.

Там юноша обернулся и возмущенно сказал:

— Я не нуждаюсь в том, чтобы ты меня пасла.

— Пасла? — изумилась Райга. — Эрилина опасна! Хунта предупреждал о ней.

— Хунта? Ты кому веришь — ему или мне? — распалялся юноша. — Обычная девушка, Азарио — дружественный род.

— Все равно нужно быть осторожным, — настойчиво сказала Пламенная.

Темный выпалил:

— Не нуждаюсь я в твоей опеке! И, вообще, ты просто завидуешь. Вы-то друг на друга только и можете, что смотреть.

С этими словами он развернулся и вылетел из гостиной. Райга осталась стоять, хлопая глазами от изумления, и чувствуя, что у нее нет сил даже злиться на друга. От его слов было горько. Но тревога за Мирана была сильнее этой горечи. И Пламенная сама не могла объяснить, почему. Эрилина — обычная девушка, и единственное, что она хочет — женить темного на себе. Или нет?

До извинений темный дозрел уже к утру. Пока они возвращались в замок после пробежки, Миран приотстал, пошел рядом с Райгой и пробурчал:

— Прости.

Девушка покосилась на него и бесцветным голосом ответила:

— Ничего. Бывает. Кроме того, ты был прав. Но, пожалуйста, будь осторожен.

— Мне ничего не грозит, — заверил ее друг.

Райга немного помолчала, а затем призналась:

— Не нравится она мне. Как ты там говоришь обычно? Печенкой чую? Так, вот, я печенкой чую, что она опасна.

— Моя печенка ничего не чует, — ухмыльнулся Миран. — Все будет хорошо.

“Хотелось бы в это верить,” — подумала Райга, но вслух ничего не сказала.

Остаток недели пролетел быстро. Чем ближе подступал вечер пятницы, тем сильнее Райгу охватывало волнение. Несмотря на подсказки предков и участие ищейки, ее все еще тяготили воспоминания Райлиты. Предел в Раввии — переломный. В прошлый раз все сорвалось именно в этом месте. И не может быть, чтобы враг не попытался повторить свой успех. А у нее так и не получился полет.

Адепты отправились на тренировочное поле налегке, как в обычный день. Под прикрытием невидимости они шагнули в портал и оказались во дворе какой-то развалюхи. Молчаливый хозяин в грязной рубахе держал под уздцы четверых коней. Линхэ бил копытом чуть в стороне.

Эльф бросил мужчине мешочек с золотыми, и отряд выехал со двора. Домик стоял на отшибе, среди полей. Вокруг не было ни души. Кони пошли размашистой рысью по узкой тропке среди полей. Через полчаса они выехали на тракт, к Сага подъехали уже в сумерках.

Тревога не отпускала девушку. Когда конюхи расторопно увели лошадей, магистр Лин встал рядом с Райгой. По ученической нити начала приходить равномерная пульсация резонанса. Девушка долго и придирчиво осматривала двор, знакомую до боли крепостную стену, конюшню, построенную взамен той, что она когда-то сожгла. Сегодня, как никогда, ей хотелось спалить здесь все. Райтон едва заметно коснулся ее левой руки и сказал:

— Прекрати. Артефакт сейчас проснется. В чем дело?

— Не знаю, — негромко ответила Пламенная, — плохое предчувствие.

Стоящий с другой стороны от нее магистр также тихо спросил:

— Что именно тебя смущает? Дом, двор?

Райга прислушалась к себе и неопределенно пожала плечами. За спиной наставника она прошла к замок. В просторном холле их встречал не только мрачный герцог Сага, но и недовольная Иравель.

Райга равнодушно смотрела на дядю и его дочь, и понимала, что впервые в жизни не испытывает ужаса, не цепляется взглядом за его пальцы и одежду в страхе увидеть хотя бы край управляющего медальона. Точно также, как однажды ее жизнь разделилась на “до” и “после”, когда черный, пропитанный неизвестным снадобьем клинок коснулся ее кожи в пещере, так и теперь жизнь поделилась на то, что было до битвы с наставником и его признания и после.

В тот миг, пусть с артефактом и с заемной магией, она держалась почти на равных. Против магии уровня, который когда-то казался ей недостижимым. Эта битва дала ей осознание своей силы, а последующий разговор принес что-то новое, доселе неизвестное. И до этого она была готова защищать свой отряд до последней капли крови, но признание наставника возвело ценность того, что она имела, в совершенно иной ранг.

И рядом с желанием отплатить дяде за годы унижений, вернуть то, что принадлежит ей по праву и выполнить миссию, возложенную на нее предками, тлело жгучее желание защитить все то, что она считала своим.