– Значит, я не виноват? – прошептал он.

От вопроса у Софи заболело сердце. Теперь он мог избавиться и от гнева, и он вины – от ноши, с которой он так давно боролся.

Теперь он мог вновь стать просто Грейди.

– Он знал что-нибудь о пожаре? – спросил Грейди, вытирая глаза рукавом.

Софи нахмурилась.

– Мне показалось, что он никогда не считал это убийством, потому что он сказал, что «это многое объясняет». Но когда я его переспросила, то он ответил, что свой вопрос я уже потратила.

Грейди тяжело вздохнул, и Софи не могла его в этом винить. Затем он вновь крепко ее обнял.

– Спасибо, что спросила, Софи. Уверен, у тебя было много других вопросов.

– Это да, – призналась она. – Но этот – самый важный.

И не только для Грейди. Может, она и была аномалией, ненормальной, созданной для непонятных целей, а ее отцом мог оказаться какой-то таинственный эльф, который постоянно бросал ее тогда, когда был нужен сильнее всего. Но ее создали не убийцы. Она не была плохой.

– Расскажи про нападавших, – влез Сандор. – Я хочу лучше узнать своих врагов.

Софи поежилась от воспоминания о пяти эльфах в черных плащах.

– В этот раз их было больше, но я не узнала голосов.

– У них на рукавах была нашивка, – добавил Киф, перед лицом которого Элвин создал очередную сферу. – Белый круг с глазом посередине, который как будто на тебя смотрит. Жуть.

– Ты сможешь спроецировать символ? – спросил Грейди у Софи, но она покачала головой.

– Я его не видела. А жаль.

– Могу попробовать нарисовать, – предложил Киф. – Я его хорошо рассмотрел, пока целился этими звездочками. И одного я сильно ранил в плечо. Может, у него останется шрам, который мы сможем узнать.

– Молодец, – похвалил Сандор.

– Да, ну, кто знает, что бы случилось, не появись «Черный лебедь» с их дворфами. Ситуация была весьма удручающая.

– Но все же интересно, похитили бы они нас или нет, – пробормотала Софи себе под нос. – Кажется, они приходили за Силвени. Они перекрикивались только о ней. Такое ощущение, что нас с Кифом схватили просто заодно.

Услышав это, Грейди побледнел.

– Надо будет предупредить охрану, чтобы смотрели в оба.

Сандор кивнул.

– Не понимаю, зачем она им, – призналась Софи.

– Власть, – Грейди вновь принялся вытаптывать траву, расхаживая по полю. – Только Силвени сможет запустить отсчет заново. И если они ее схватят, Совет окажется у них в руках – в какой-то степени. А значит, нужно их срочно предупредить.

Он вытащил проводник и отошел подальше, чтобы было не слышно разговора. Вот и отлично. Софи не хотела слышать реакцию Бронте на новости о ранении Силвени.

– С ней все будет в порядке? – спросила она у Эдалин, втирающей густую черную мазь в крыло Силвени, где из-под кожи торчала кость.

– Сложно сказать. Она выживет, это точно. Но… возможно, она не сможет летать. Перелом серьезный.

Когда Эдалин принялась вправлять кость, Софи отвела взгляд. От хруста живот скрутило – но еще хуже стало от мысли, что Силвени всю жизнь проведет на земле. Софи лучше всех понимала, как тяжело придется обожающей полеты лошади.

– К слову, о переломах, – вмешался Элвин, – поздравляю, Киф, у тебя трещины в четырех ребрах. Никогда такого не видел.

Киф вяло улыбнулся.

– Уверен, через пару дней я буду собой гордиться – но пока боль в груди портит все настроение.

Элвин дал ему четыре разноцветных флакончика.

– Выпей, и уже через пару часов сможешь снова доставлять неприятности.

– Вау, серьезно? – Киф разом выпил все четыре. – Как-то даже слишком легко, – он виновато поглядел на Софи. – Тебе вообще ничего нельзя?

– Пока нет, – она вымученно улыбнулась, но его это явно не убедило. Как и Элвина, который подошел к ней, чтобы поменять перевязь.

– Все еще поверить не могу, что ты выпила лимбиум по своей воле. И не просто каплю. Тридцать миллилитров. Иногда мне кажется, что тебе и правда жить надоело, Софи. А это, – он поднял ее руку и легко коснулся синяка от иглы, – попросту варварство. Не знаю, что тебе дал мистер Форкл, но он должен стыдиться.

Хотелось бы Софи согласиться. Но на самом деле…

– У него не было выбора. Только так он мог меня вылечить.

– А вылечил ли? – перебил Грейди, вернувшись к ним.

– Я… не знаю. Я ощутила какие-то изменения во время аллергической реакции, но пока я не воспользовалась своими способностями, понять сложно.

– А пользоваться ими ты не будешь в течение двадцати четырех часов – и даже не думай спорить, – вновь влез Элвин. – Раз уж мне приходится мириться с твоими синяками и переломами без возможности даже дать обезболивающее, то ты делать ничего не будешь. А когда придет время, я займусь твоими ранами – и хорошенько тебя осмотрю, – и лишь потом можно будет опробовать способности. Договорились?

– Согласна, если вы кое-что попробуете, – парировала Софи. – Создайте перед моим лицом вспышку, как в прошлый раз, когда я отключилась.

Элвин поколебался, но она добавила:

– Это просто свет. Мне… нужно знать.

Вздохнув, он поднял руку.

– Надеюсь, я об этом не пожалею, – прошептал он и щелкнул пальцами, и перед лицом Софи вспыхнул шар синего света.

Софи затаила дыхание, ожидая боли. Но ничего не произошло.

В глазах встали слезы, и она, смеясь, отмахнулась от света.

– Мне не больно!

Она понимала, что не стоило тешить себя надеждой, но та все равно разрослась в душе и вскоре переполнила теплом, приглушающим боль и стирающим все страхи и волнения. Раз от одного симптома она излечилась, был шанс, что и от остальных тоже. А если так, то она могла попытаться вылечить еще кое-кого.

– Отведешь меня завтра в Эверглен? – спросила она, не в силах поверить, что меньше чем через день она, возможно, сможет заглянуть в яркие бирюзовые глаза Алдена, и он по-настоящему увидит ее. Улыбнется ей. Поговорит с ней.

– Это мы еще посмотрим, – рявкнул резкий голос, и теплая надежда превратилась в ледяную дрожь.

Бронте стоял перед остальными старейшинами, скрестив руки на груди и глядя на нее холодным серыми глазами.

– Возможно, всех вас изгонят.

– Почему это нас изгонят? – поинтересовалась Софи, вопреки боли поднимаясь, чтобы встретиться со старейшинами лицом к лицу.

Бронте указал на лежащую ничком Силвени.

– Посмотрите, что вы сотворили с аликорном – мне стоит напомнить, насколько она важна?