Наверное, каждая женщина ждет таких слов от мужчины, и пусть они будут сказаны единожды в сколь угодно долгой жизни. Простых, честных слов, стоящих дороже всего золота и всех святых клятв этого мира и сопредельных миров тоже. Которые в любом переводе означают: «Ты для меня больше, чем желанная плоть, я доверяю тебе, как самому себе, и ты можешь верить мне». Некоторым везет — они дожидаются, им говорят. Не всем. Но некоторым.

— Не стану отрицать такую возможность. Жизнь человеческая полна превратностей, жизнь шуриа — втройне. Я запомню и не забуду.

Вилдайр снова сменил ипостась. В один миг перекинулся мальчишкой, подмигнул лукаво, разве лишь не мурлыкнул:

— Тогда давайте заканчивать эту беседу, моя дорогая, пока князь Эск не впился в мой загривок стальными когтями.

Для того чтоб расслышать уверенный топот Эска по трапу, не нужно было обладать ролфийским слухом. Но все-таки Вилдайр услышал шаги диллайнского князя на несколько мгновений раньше, чем его гостья. И не удержался.

«Мальчишество, самое настоящее мальчишество!» — весело укорил сам себя Священный Князь, с чисто ролфийским коварством прикладываясь к ручке графини точно в тот момент, когда в салон без стука вошли адмирал эрн-Сэйлит и настороженный, исполненный подозрений Эск. Ролфи сам велел Рэйсу эрн-Сэйлиту не стучать, а входить сразу, если понадобится. В конце концов, ничто не возбуждает таких подозрений, как запертые двери, которые не слишком торопятся открывать!

Вилдайр, довольный собственной маленькой княжеской шалостью, покосился на удачливого союзника, не спеша отрывать губы от ароматной кожи шуриа. Эск опасно сверкнул глазами.

«Ну?! — мысленно хихикнул ролфи. — И что? Видал, пер-рнатый друг мой? Дразнюсь я, дразнюсь. Крепче держи свою змейку, Эск, и получше и почаще люби ее, а то опять умыкнут злые ролфи!»

Но ей сказал абсолютно серьезно:

— Надеюсь, вы не забудете моих слов, Джойана.

— Ни в коем случае, — прощебетала Джона и, бросив взгляд на невозмутимого Аластара, решила поддеть любовника: — Кстати, у меня к вам просьба, мой князь. Небольшая и личная.

«Браво, мой златоглазый! «Мой князь» и «личная просьба» заставили тебя навострить ушки. И тебя, зеленоглазый волк, тоже», — возликовала шуриа, наблюдая за реакцией мужчин.

Эск изобразил диллайнскую злую улыбку, а Вилдайр вопросительно поднял бровь. Дескать, излагайте, все исполню.

— Я бы хотела увидеть эрну Кэдвен, если вы не возражаете.

«Расслабьтесь, мои могучие князья. Шучу-шучу!»

— Конечно, — кивнул Священный Князь и негромко приказал адмиралу: — Рэйс. Распорядись.

— Вестовой!

На пороге появился рослый молодой человек с такой выправкой, что оба князя — ролфийский и диллайнский, а также адмирал, — расправили плечи.

— Кейн, сопроводите ее светлость графиню к лейтенанту Кэдвен.

И видят Великие Духи, никогда еще Джона не делала столь изысканного реверанса.

По светло-серой крашеной панели переборки скакали солнечные зайчики. Могучая «Княгиня» еле-еле покачивалась с боку на бок, но, право же, это была не та качка, которую стоило замечать. Покойно, тихо, упорядоченно. И ничто не отвлечет от поставленной цели… особенно если не поднимать глаз от книги из драгоценной адмиральской библиотеки, выпрошенной у сурового Кейна, личного стюарда адмирала эрн-Сэйлита. Не поднимать глаз, прилежно вчитываться в логичные и четкие, как боевые порядки, строки толстенной «Фортификации» — и запретить себе смотреть в сторону берега. Лучше — навсегда. Но, как назло, каюту Грэйн отвели именно по борту, обращенному к пристани форта Сигрейн.

— …Если условия местности не требуют расположения линии батальонных резервов на переднем скате, то ее, при наличии возможностей развития огневой мощи, желательно располагать на обратном скате… располагать на обратном скате… — вслух перечитала Грэйн и нахмурилась на стук в дверь. Не так-то просто разобраться во всех этих оборонных премудростях, и не так много времени есть на то, чтоб восполнить пробелы в образовании. Неучей и тупиц в Военную Академию не берут, даже если они приписаны к «канцелярии» Конри и носят лейтенантские погоны. Каких-то пять или десять лет пролетят очень быстро, и начинать готовиться надо уже сейчас.

— Да! — отозвалась она, настороженно взглянув на дверь, и тут же устыдилась этой настороженности, и мыслей своих дурацких устыдилась тоже. Что за глупости, право. И совершенно нечего бояться здесь, в надежном и уютном, словно материнская утроба, трюме флагмана ролфийского флота.

— К вам гости, посвященная, — доложил вестовой из коридора и отступил в сторону, пропуская в каюту…

— Джойн!

Что ни говори, а серый женский мундир эрне Кэдвен шел, придавая облику девушки строгости и, как это ни странно, утонченности. Правильные черты, аккуратная прическа, сосредоточенный взгляд человека, знающего, чего он хочет от жизни. Ну, по крайней мере, уверенного в том, что знает точно. В светлых зеленовато-серых глазах Джона сразу увидела опасение, быстро сменившееся облегчением. Так и хотелось сказать: «Нет, эрна, твой хрупкий покой не будет нарушен, твои нововозведенные бастионы останутся неприступны. Пока неприступны». Грэйн вернулась в привычное и понятное окружение, пусть же насладится затишьем. Возможно, оно перед бурей. Скорее всего.

Грэйн поднялась и радостно воскликнула:

— А! Это ты! Отлично. Проходи, садись… ох, тут и сесть особенно некуда… а вот сюда! — она мигом смахнула в раскрытый сундучок разложенные на рундуке под окном бумаги и улыбнулась. — Хорошо, что ты пришла.

— Вот… — смутилась отчего-то Джона, вдруг забыв, куда девать руки. — Захотела увидеть тебя и поздравить с новым чином.

И язык ролфи тоже немедленно сковало непонятное и неуместное смущение:

— Да. Вот… видишь, они решили, что приказ я все-таки выполнила.

Обе женщины чувствовали, что говорят совсем не о том, о чем хотели и о чем надо сказать в столь ответственный момент.

— А что ты читаешь? — с наигранной веселостью спросила графиня, стыдясь саму себя за фальшь в голосе. — Какая толстая книга. О чем она?

Грэйн скованно потерла тяжелый кожаный переплет, зачем-то передвинула книгу с одной половины стола на другую:

— А, это… «Фортификация и осады». Пользуюсь свободным временем, чтобы начать готовиться к Академии потихоньку… Я же теперь окончательно приписана к ведомству лорда Конри, а это — гвардия… И я уже лейтенант. Еще несколько лет, и можно будет воспользоваться правом подать прошение… Столько всего предстоит узнать и выучить, Джойн, что… Вот. Готовлюсь.

— О! Самая настоящая военная карьера! Желаю удачи! — воскликнула Джона и осеклась.

«Великие Духи! Мы же не умеем! Не умеем прощаться. Мы совсем не умеем говорить нужное, действительно нужное, самое главное. Мы пытаемся уберечь друг друга от боли, от вида слез, от спазмов в горле и делаем еще больнее. Разве мы с Грэйн вместе не прошли половину Синтафа, не преодолели столько всего, разве мы не были смелыми, когда это было необходимо?»