И тогда она решительно взяла ролфийку, которая сидела напротив, за обе руки, посмотрела в глаза и сказала… Да, она разомкнула уста, заставила себя, бросилась грудью на этот острый штык:

— Ты ведь тоже не веришь, что мы теперь сможем жить так, как жили раньше?.. По-прежнему… Как будто ничего не случилось… Потому что случилось. И я не верю.

Грэйн широко распахнула глаза и выпалила:

— Я тоже не верю. Я знаю! По-прежнему уже никогда не будет. И этого хорошо, Джойн. — А почему хорошо, что хорошего в навсегда перевернутой жизни — кто из них смог бы объяснить? Даже богам и тем, верно, неведомо. И уж совершенно незачем было добавлять не к месту: — А ты знаешь… по-ролфийски Джоэйн значит «Живая».

— Я живая благодаря тебе, Грэйн эрна Кэдвен. И я другая тоже благодаря тебе. И… наверное, это не просто так, это судьба. Иначе и быть не может.

«Судьба?! — Грэйн захотелось выкрикнуть это, злобно выплюнуть в самодовольные морды действительности и реальности, где соседствуют волшебные руны и паровые машины, крылатые диллайнские колдуны и капсюльные ружья, бесплодные каменистые земли и древние проклятья. И нет лишь одного — свободы самим распоряжаться своей жизнью. Ни у кого из них. Все заложники, все пленники — и князья, и графини, и колдуны, и ролфийские офицеры, и бывшие рилиндары, и даже разбойники-чори вместе с их хозяевами. Невиновных нет! Но почему, проклятье, почему их нет? — Проклятье такой судьбе! Тысяча проклятий судьбе, которая решает, чему быть. И десять тысяч проклятий этому Проклятию!»

Ей бы сказать — не хочу терять тебя, не желаю отдавать тебя Ночи! Но сказала она другое:

— Оставайся живой, Джойана. Объяви смерти войну и только посмей проиграть! Будь как он, — Грэйн кивнула на окно, подразумевая то ли Джэйффа, то ли Тэлэйт. — Как этот остров. Боги видят, если бы я знала, как Его снять! Джойн, если бы я только знала… — ролфи сжала кулаки и свирепо оскалилась, прорычав: — Это — неправильно! Так не должно быть. Как угодно, только не так! Не с тобой!

Она опустила голову и добавила уже тише:

— Сигрейн была… не права. Нельзя топить весь помет из-за одного бракованного щенка. И если и впрямь нет невиновных… если все в ответе за поступок одного, так почему же… — Оно было совсем рядом, совсем близко, это единственно верное объяснение, оно было таким простым, оно должно было быть простым! Но почему-то Грэйн никак не могла это вспомнить, а потому осеклась и сказала только: — Это не может быть справедливым. Я не понимаю, почему боги допустили это, почему ваша Мать это позволила. — Грэйн беспомощно развела руками, не пытаясь побороть растерянность и какую-то вязкую пустоту, словно под ногами вдруг не оказалось опоры. Совсем как тогда, в синхелмском лесу. — Не понимаю.

«Ты такая храбрая, ты такая… настоящая, моя Грэйн», — ахнула Джона и обняла девушку крепко-крепко, прижавшись щекой к ее щеке.

— Ничего никогда не бывает без смысла, — прошептала она в самое ухо ролфи. — Ты и я. Я — проклята, но тогда почему тебе так больно думать, что я могу не проснуться завтра? И почему же я не виню тебя, и не завидую тебе, и люблю просто так, без всяких условий? Я не знаю, почему молчала Глэнна тогда, но я знаю, что она отвернулась от ролфи. Может быть, на то они и боги, чтобы мы сами решили за себя, кого нам любить и ненавидеть?

— Без нас боги мертвы, Джойн. Они создали нас, но и мы сами создаем их. Верность должна быть взаимной, — и улыбнулась, вдруг вспомнив: — Представь, я там, в форте, придумала даже, как это соединить! Ну, это ваше шурианское, насчет жизни, и наше, про верность. Смотри, что получилось… Каждая жизнь должна быть прожита — так? — но даже мертвый не побежден навсегда, если остался верен! Я останусь верной, Джойн. И ты тоже.

Джона поцеловала Грэйн в щеку. По-сестрински. Как никогда не целовала своих сводных сестер, как вообще никогда не целовала других женщин. И засмеялась.

— Ну вот, мы уже объяснили богам, как надо все понимать правильно. Теперь нам точно море по колено. И как в таком случае боги допустят, чтобы две такие великие женщины остались в стороне от великих дел? Нет! Мы еще все им покажем. — Леди Янамари решительно пригрозила кулачком кому-то неведомому. — Если даже наш Джэйфф побывал правителем Шанты… Кстати, а ты его видела?

Грэйн мгновенно помрачнела и отрезала:

— Нет. — И, сверкнув глазами, обвиняюще спросила: — Это ты подучила его тогда? Про косы?

— А что косы? — хихикнула Джойана. — Отличные косы. Ничуть не хуже, чем у Вилдайра. Ну да! Я. Каюсь. Но он же хороший. Он так страдал… — она посмотрела на подругу жалобно-жалобно, прикидываясь невинной овечкой.

«И только попробуй сказать, что ты жалеешь о том, что провела в его объятиях несколько часов».

«Вот ты… шуриа! И в самом деле, откуда тебе знать? — поморщилась эрна Кэдвен, ничуть не обманываясь этой невинностью. — Боги, ну разве ж дело в… как там сказал Князь? Слишком близких связях? Это-то как раз меньшая из всех бед!»

— И даже не понимаешь, что натворила… Почитай на досуге наши саги, если попадутся. Узнаешь много интересного, правда. Про косы, — она угрюмо посмотрела в окно. — Мне нельзя было этого делать. Теперь… чем дальше я окажусь от Шанты, тем лучше. Впрочем… он не ролфи, так что, может быть, и ничего… Но на берег я сходить не буду. — Повернувшись к шуриа, она резко сменила тон на легкий и беспечный: — Но ты-то ведь сойдешь?

— Конечно. Мне же надо попрощаться с Шантой.

«Отлично! Вот и способ покончить со всем разом!»

Грэйн залезла в сундучок и достала новенький, свежеподаренный лично Вилдайром Эмрисом пистолет последней системы. Стерла рукавом невидимые пылинки на медной пластинке с гравировкой. «За Верность». Коротко и очень по-ролфийски.

— Попрощайся заодно и с Джэйффом. Я, помнится, обещала ему пистолет за спасение ролфийского офицера? Вот, передай ему. Пусть не думает, что ролфи забывают долги, — и грозно прищурилась, сверкнув зелеными волчьими глазами.

Джона бережно приняла подарок, прижала пистолет к груди и вздохнула. А потом снова поцеловала Грэйн, но уже в другую щеку.

— Ух, какая же ты… ролфи! Ты — самая настоящая хёлаэнайя, вот ты кто.

«Ужели ты думаешь, что сумеешь далеко убежать от Шанты?» — мысленно полюбопытствовала леди Янамари, подразумевая, разумеется, под Шантой Джэйффа Элира.

— Конечно же, я передам подарок. Но… с одним условием.

— Каким еще условием? — с подозрением спросила ролфийка

— Ты будешь отвечать на мои письма. Я уж найду как передать их на Ролэнси.

— Да! Конечно, буду. И, Джойн… — эрна Кэдвен предупреждающе оскалилась: — Этот твой совиный князь… он же будет хорошо о тебе заботиться? Он тебя защитит?

— Защитит. Он такой, — графиня подмигнула лукаво и бесшабашно.

— Пусть уж постарается! — проворчала Грэйн. — А то ведь один раз у меня уже получилось тебя украсть…

Положение спас вестовой. Иначе еще несколько мгновений — и они бы рыдали друг у дружки на плече, меля языком чудовищные девчачьи глупости. И когда бы не вестовой Кейн, то пришлось бы Священному Князю и адмиралу эрн-Сэйлиту любоваться во время торжественного обеда в честь синтафских гостей опухшим носом и красными веками леди Янамари. То-то им бы радости было.