—Кирилл, я…

С поцелуем проглатывает мои слова. Вторгается в рот горячим языком, переплетается с моим, уводя за собой в какой-то сумасшедший танец, который вихрем меня закручивает.

Всё ещё крепко держит мои руки в замке над головой. Я понимаю это только когда он разжимает хватку. Но всего на мгновение, чтобы стащить с себя футболку. После чего снова задирает мои руки вверх, обматывает ткань вокруг запястий и стягивает в жёсткий узел.

—Блять, такая ты всё-таки дура,— рычит, продолжая меня целовать.— Нахрен ты носила это всё в себе столько дней?! Всю душу из меня вытрясла! Я же говорю что ты как рак! Ты, блять, собой всё живое из меня вытеснила! Ничего кроме тебя не осталось!

Чувствую, как звякает пряжка ремня вслед за которой раздаётся шум снимаемых джинс. Бёдра обжигает ощущение его горячей кожи.

Пытаюсь дёрнуться, но Кирилл удержимает меня за рёбра одной рукой, а вторую проталкивает между нашими разгорячёнными телами. Без прилюдий разводит складки и касается пальцами набухшего клитора, который тут же отзывается острой пульсаций, разрывающей каждую пору моего тела.

—Каждый чёртов день начинается с тебя! Тобой же он и заканчивается!— сквозь шум в ушах пробивается его хриплый грубый голос, так резко контрастирующий с мучительно-медленными движениями пальцев у меня между ног.— Засела в моих печёнка, кишках, в моих чёртовых мыслях! Дышу, блять, тобой вместо кислорода! И ты последняя дура, если до сих пор этого не видишь!

* * *

На последних словах вводит в меня пальцы, начиная интенсивно двигаться.

Жёсткие губы накрывают мой рот. Терзают настойчиво и жадно, не давая шанса отвернуться или отказаться.

Пальцами ритмично двигается во мне. Надавливает на какие-то чувствительные точки, нажимает на них как на клавиши рояля, настраивая под себя и с пронзительными стонами выбивает из меня какую-то особенную музыку.

Чувствую, как с каждым новым движением все тяжёлые мысли рассеиваются как туман, замещаясь одной единственной — нет никакой Нины, никакой другой женщины.

—Подожди,— лепечу, пытаясь отстраниться, но Горский не отпускает. Как только я делаю жадный глоток воздуха, снова толкается в меня языком.— Подожди, Кирилл. А что… что на счёт… ребёнка…

—Какого ребёнка?— оторвавшись от моих губ, прикусывает подбородок.

Запрокидываю голову, когда чувствую его язык на своей шее, оставляющий на трахее мокрую дорожку.

—Ребёнка Нины… которая невеста… он… он чей?

Выдыхает с шумом, переставая двигаться и, приподнявшись на локтях смотрит мне в глаза. Сердце подпрыгивает и тарахтит как пулемёт. Не знаю, возможно, я задаю глупый вопрос, но мне необходимо получить на него ответ.

—Не могу тебе с точностью ответить чей именно там ребёнок, но точно не мой. Такой ответ тебя устроит?

Молча киваю, чувствуя, как меня топит облегчение. Кажется, что все мышцы, которые до этого были напряжены до предела, разом расслабляются. Откидываюсь головой на подушку, и закрываю глаза, тяжело выдыхая.

В этот же момент чувствую, как Кирилл начинает спускаться ниже. С горла быстро переходит на грудь, обводя кончиком языка ореол.

—Ай,— шиплю, когда он ощутимо прикусывает сосок, пытаюсь дёрнуться, но его тело всё ещё крепко вдавливает меня в матрас.

—Какая же ты всё-таки дура, Стрельникова,— снова глухо ругается, не переставая меня целовать.— Блять, тараканы в твоей башке по ходу построили целую отдельную цивилизацию.

Чувствую, как его твёрдый член упирается мне в бедро и моментально вспыхиваю.

Возобновляя движения пальцев у меня между ног, снова движется губами вниз. Влажно целует живот, погружает горячий язык в пупок. Прикусывает кожу под ним.

—Чт-то… что ты делаешь?!— выпаливаю, задрав голову, когда Кирилл вдруг сгибает мне ноги в коленях и опускается максимально вниз.— Кирилл, не надо!

Тут же приподнимаюсь и дёргаюсь к изголовью кровати, но Горский ловит меня за бёдра, рывком возвращая обратно.

—Лежи смирно, Лизок,— хриплый голос вибрирует у меня между ног, разнося жаркие раскаты электричества по всему телу.

Сердце дёргается и делает кульбит, когда Горский пальцами раздвигает мои половые губы и дует на разгорячённый клитор, который тут же отзывается пульсацией.

Лёгкие трещат по швам от тяжелого дыхания. Пульс бьёт по вискам, когда я смотрю на то, как Кирилл чуть наклоняет голову и выпускает струйку слюны на клитор, после чего тут же прижимается к нему языком.

Мучительно медленно делает круговые движения горячим кончиком, от чего низ живота начинает просто невыносимо распирать.

Всё тело горит и пульсирует. Мышцы влагалища непроизвольно сжимаются, когда Кирилл ускоряет движения языка. Слишком сильно. Невыносимо. Кажется, что это гораздо больше, чем я могу вынести.

Я мечусь головой по подушке, сжимаю пальцами простыню. Рефлекторно пытаюсь сжать бёдра, но мешает его голова у меня между ног.

Стянутые футболкой запястья болезненно ноют, но почему-то эта боль только усиливает ощущения.

От частого дыхания начинаю задыхаться. В какой-то момент мне кажется, что я и вовсе задохнусь.

—Кричи,— через бурлящую в ушах кровь слышу голос Кирилла. Его губы задевают клитор, заставляя меня вздрагивать.

—Чт-то?

—Кричи, Лиза, не надо зажиматься. Тебя никто не слышит кроме меня,— хрипит, снова прижимаясь влажными губами в чувствительной точке.

Втягивает её в себя, посасывает, параллельно снова проникая в меня пальцами. Растягивает, потом прекращает и снова начинает кружить языком по клитору.

По телу прокатывает волна жара. Всё между ног пульсирует, а влагалище почти болезненно ноет, сжимая стенки. В этот же момент начинаю дрожать, запрокидываю голову и хрипло кричу, потому что оргазм как волна цунами накрывает меня с головой.

В этот же момент Кирилл быстро поднимается выше. Закидывает мои связанные руки себе за шею и, не дав опомнится, резким толчком входит в меня до упора, сменяя чувство удовольствия на резкую боль.

—Аааааааай!— ору, надрывая горло. Тут же пытаюсь сжать ноги, но вместо этого упираюсь коленями в бёдра Кирилла.

Меня словно разрывает изнутри. И теперь я действительно кричу! Ору так, что будь на этаже другие гости, они бы, наверно, решили, что меня режут.

Впиваюсь ногтями в его спину, царапаю и шкрябаю. Чувствую, как под моим ногтями остаётся его кожа, но Кирилл не шевелится, продолжая оставаться глубоко во мне.

—Прости,— виновато шепчет. Наклоняется к моему лицу. Целует лоб, влажный от пота висок. Языком стирает с моих щёк влажные дорожки слёз.— Просто расслабься. Так больно больше не будет. Это первый и последний раз, обещаю.

Немного отстраняется и проталкивает руку между нашими телами. находит пальцем клитор и кружит по нему подушечкой, параллельно начиная двигаться во мне.