Комната с каменными стенами. В камине пляшет огонь. Я смотрю на него, хочу слиться с ним. Я хочу, чтобы он вырвался из сдерживающих его границ и спалил все вокруг. Даже если я сама погибну в этом пожаре. Я подхожу к камину, беру в руки кочергу. Отблески пламени отражаются от ритуального перстня Алвара, и тот на миг становится алым. Я не хочу слышать того, что мне говорят, и я не слышу. Слишком громко гудит огонь в камине. Или же в моей голове.

Вдруг весь мир становится ярко-алым, а потом ослепительно белым, и я чувствую отголоски дикой боли и животного ужаса.

Мир обрел цвет, и передо мной оказалось осунувшееся лицо Алвара. Я попыталась вытащить руку из его хватки, но он сильнее сжал мою ладонь.

— Не убирай, — хрипло попросил он.

— Что это было? — сдавленно прошептала я.

— Я сейчас, — Алвар зажмурился и еще сильнее сжал мои пальцы. — Все. Только руку не отпускай.

— Алвар, ты меня пугаешь, — призналась я.

— Не бойся, краса, — усмехнулся он дрожащими губами. — Ты в безопасности.

— А ты?

Алвар распахнул глаза.

— И я. Ты только руку не убирай.

— Я не уберу. Не бойся.

Я напрочь забыла о том, что намеревалась убить Алвара еще пять минут назад. Сейчас я была готова сделать что угодно, лишь бы ему стало легче.

Протянув свободную руку, я прижала ладонь к его щеке. Алвар вновь закрыл глаза и прильнул к моей ладони. На его губах появилась слабая улыбка.

— Нет силы страшнее аэтер, — пробормотал он. — Я мало верил в успех, но все получилось.

— Ты о чем?

— Давай присядем? — указал на сундук Алвар. — Я объясню.

Мы устроились на жестком сундуке, все еще держась за руки.

— Я закрыл его, — прошептал Алвар и утер пот со лба свободной рукой, а потом зажмурился, и я уловила отголоски чужой боли. Издалека, будто за слоем ваты. Это было очень странное чувство.

— Тебе больно? — спросила я.

— Уже почти нет, — слабо улыбнулся Алвар. — Немного жгут письмена.

— На спине?

Он кивнул:

— Это часть обряда посвящения в старейшины. Они, как выяснилось, причиняют боль, если идешь наперекор тому, что должно.

— Расскажи, — попросила я, сжав его руку. — И про Димку. Только не ври!

— Краса, я открыт сейчас перед тобой, как книга.

— Шутишь? — я попыталась потянуться к его эмоциям, но он сильно сжал мои пальцы и вдруг, резко склонившись, уткнулся лбом в мои колени.

— Не делай так. Не тянись. Я и так весь здесь. Ты делаешь хуже, когда тянешься.

Я вспомнила похожую просьбу Альгидраса, когда тот пытался укрыть нас от Шара, а я откликалась на зов хванской святыни.

— Не буду, — пообещала я.

— Это были долгие годы. Те, что последовали за твоим уходом, — начал рассказывать Алвар, все еще упираясь лбом в мои колени. — Альгар точно сошел с ума. Он видел в будущем, что ты и ваш сын окажетесь здесь, но также он видел рядом с вами Гаттара. Слишком близко, чтобы вы были в безопасности. Альгар… он не может верно объяснить, что видит. Он пытался показать мне, но картинок не было. Так можно только с аэтер. У нас получалось плохо. Я чувствовал его ужас, тоску, беспомощность, и это множило мою боль. Мы прочли все свитки, что были у княжича, мы в точности повторили наш путь с Лысой горы к Свири, мы падали в воду там же, где упала ты, мы выходили в море и искали то место, где тебя нашли в первый раз. Это были долгие месяцы чистого безумия. Даже воевода сдался, а Альгар все никак не мог остановиться. Мы не знали того, что я узнал позже: не он открыл тот проход, которым ты ушла. Это был проход, оставленный Гаттаром. Некогда именно через него сюда попала твоя мать, которую он тогда сразу забрал в Ждань.

— Но почему он позволил мне уйти? Это был его план?

Алвар повел плечами, и я истолковала это как пожатие. Из-за ворота его рубашки виднелся край татуировки, струившейся по шее. Я потянулась было к ней свободной рукой, но мои пальцы застыли в нескольких миллиметрах. Алвар пошевелился, и я убрала руку.

— Я не думаю, что он позволил тебе уйти, — произнес Алвар, выпрямляясь. — Думаю, он просто не мог помешать. Если аэтер вздумает противостоять любой из наших стихий, она окажется сильнее. Аэтер в тебе хотела жить. Здесь ей грозила смерть, и она смогла уйти.

Я поежилась. Все это по-прежнему звучало бредово, но я решила дослушать Алвара. Может быть, если я узнаю больше, я приму это или же найду наконец несостыковки в их рассказах.

— Дальше, — попросила я.

— Через время мы смирились с тем, что сами не откроем проход, и стоило Альгару перестать так фанатично биться в стену, как он увидел другое будущее. Сумиран должен был стать тем, кто откроет Альгару путь. Но тогда мы думали, что брат Сумиран желает нашей смерти, и вернуться к нему — означало верную гибель. Я принялся убеждать Альгара, что, если пойду один, смогу обмануть брата Сумирана, что в монастыре, рядом со своей святыней, сам смогу найти способ открыть путь в твой мир. Это, конечно, было ложью, но я просто не мог иначе, я… не хотел видеть смерть Альгара. Я слабак, краса. Я каждый день молю богов, чтобы они благословили меня смертью хотя бы за миг, но до него.

Алвар некоторое время молчал, глядя в одну точку, а потом, точно очнувшись, произнес.

— Я всегда жил так, как назначил мне брат Сумиран. Я думал, что живу свою жизнь, но даже Альгар появился в ней потому, что брат Сумиран это позволил. Наш Альгар — упрямец, каких свет не видывал. Он не дал мне вернуться в монастырь одному. Так мы попали в ловушку. Сумиран не убил нас тотчас, хоть и должен был. Тогда я впервые заподозрил неладное. Я пытался убедить Альгара бежать, умолял его. Я клялся, что сделаю все сам, а ему просто нужно чуть подождать неподалеку. Но он видел в грядущем мою смерть и не желал оставлять меня одного. Боги, мы даже в юности столько не спорили, сколько в те месяцы, — устало усмехнулся Алвар. — Брат Сумиран прознал о моих уговорах и сказал Альгару, что казнит меня, если тот исчезнет. А Альгар… Он из тех, кто сразу глупеет, услышав о том, что кому-то из его близких грозит беда. Я пытался объяснить ему, что брат Сумиран ни за что не погубит ни одного из нашей взращенной четверки, потому что все еще надеется провести обряд на своих условиях: подчинить аэтер и убить или же лишить сил Гаттара. Но Альгар тот еще упрямец. Впрочем, я не виню его, краса. Нет. Я сам был самонадеянным глупцом, который, подобно княжичу, решил, что сможет переиграть Истинного. Я просто не желал понять, что мы шли по заранее выбранному пути. Только выбрали его за нас Альтар, Сумиран и Харим. Ты должна была оказаться на той стороне, твой сын должен был вырасти там. Это все было предсказано Альтаром за годы до твоего рождения. Гаттар не знал об этих предсказаниях. В последние десятилетия Альтар не делился с ним своими видениями. Так Гаттар не знал, что в их планах Альтар, убив в твоем мире Дарима, должен был вернуться сюда. Ты и Дима мешали бы ему в тот момент, поэтому то, что вас сопроводил сюда Альгидрас, тоже было частью их плана.