— Они счастливо воссоединятся с Сумираном, расскажут друг другу сотню-другую новостей. Как думаешь, у того, кто живет столько лет, бывают новости? Или они закончились поколений десять назад?

— Не знаю, — покачала головой я. — Я вообще не могу представить, каково это — жить столетиями, когда твои друзья и близкие умирают… Это очень тяжело.

— Знаешь, краса, а ведь в том, что ты попала сюда, есть счастье.

— Правда? — удивилась я. — Назови хоть что-то хорошее.

— Останься ты в своем мире, тебе бы пришлось узнать, что такое хоронить близких людей.

— Почему?

— Сила дает долгую жизнь. Я не видел тебя больше пяти лет, а ты совсем не изменилась.

— Да? — озадаченно спросила я, а потом вдруг вспомнила Павла Николаевича, который выглядел так же, как и при нашем знакомстве, состоявшемся десять лет назад.

Еще я вспомнила, что никто не верил в то, что мне почти тридцать. Я привычно отшучивалась тем, что это — результат здорового образа жизни в тандеме с хорошей генетикой, но ведь у меня не было здорового образа жизни. Я долгие месяцы скудно питалась и жила в стрессе. У меня не было регулярной физической активности: за все последние годы я так и не сподобилась добраться до спортзала. Даже покупка красивого костюма для фитнеса по Ольгиному совету дело с места не сдвинула. Что касается генетики… Мои родители не выглядели моложе своих лет.

— Это аэтер, краса, — прервал Алвар мои размышления.

— Ты хочешь сказать, что я бы жила дольше, чем обычные люди?

Он кивнул.

— Я не знаю, насколько. Возможно, не одно поколение.

— А теперь? — спросила я, чувствуя, как голова идет кругом.

— А теперь нам нужно уберечь твоего сына, справиться с основателями и потом уже думать над тем, сколь долго мы собираемся жить, — улыбнулся Алвар.

— А как ты планируешь справиться с основателями?

Алвар некоторое время смотрел в стол, а потом улыбнулся уголком губ.

— Я знаю лишь, что, когда придет время, мы увидим путь.

— Мы?

— Альгар.

— А-а-а, — разочарованно протянула я. — Ну, тогда мне этот путь явно не покажут.

Алвар рассмеялся, запрокинув голову.

— Давай верить в лучшее, краса, и тогда оно непременно наступит.

Позади нас раздались звонкий смех Альмиры и голос Альгидраса, позвавшего Димку.

— У тебя изменился взгляд, — негромко произнес Алвар. — И меняется всегда, когда она приходит. Поговори с Альгаром.

— Он говорит, что устал, Алвар. Пусть отдыхает. Дима, мы уходим спать, — обратилась я к подошедшему сыну.

Алвар вздохнул, однако ничего не сказал. Димка, все еще обиженный из-за проигрыша, не стал спорить.

— Вы уходите так рано? — с приветливой улыбкой уточнила Альмира, державшая Альгидраса под руку.

— Да. Доброй ночи, — так же приветливо улыбнулась я.

— Доброй ночи, — ответили Альгидрас и Альмира в один голос, и я посчитала это добрым знаком. Для них.

Перед сном мы с Димкой традиционно обсудили новости прошедшего дня. В последнее время он излагал новости на смешении языков, потому что на бытовые темы Алвар часто говорил с ним на кварском. Сморенная Димкиной болтовней, я сама не заметила, как уснула.

Разбудило меня неясное чувство тревоги. Несколько секунд я пыталась сообразить, где нахожусь, после понять, что меня разбудило, а потом моя рука наткнулась на пустую подушку рядом с моей. Димки в комнате не было. Можно было бы подумать, что он вышел в туалет, решил посидеть на террасе или же отправился попить к фонтанчику, вот только если что и осталось для моего сына неизменным в этом мире — так это его страх темноты. Никогда он не ушел бы один ночью по своей воле.

Выворачивать душу пред кем-то — бесценно болезненный опыт.

Как бы много не знал о себе, о другом в этот миг узнаёшь чуть больше.

Страх увидеть презренье во взгляде с вопросом безмолвным «кто ты?»...

И уже не вернуть то мгновение «до». Что может быть горше?

Стать изгоем — вот кара, перед которой все прочие меркнут.

Как себе не тверди, что готов, каждый раз умираешь внутри, как в первый.

Счастье, если, открывшись, поймешь, что не будешь отвергнут.

Побеждает всегда только тот, в кого продолжают верить.

— Дима, — прошептала я, надеясь неизвестно на что.

Ответа, конечно же, не последовало. Трясущимися руками я натянула платье и бросилась прочь из комнаты.

На террасе Димки не было. Впрочем, на это я и не надеялась. Тот, кто уходил последним, всегда гасил фонари, а в темноте Димка бы сидеть не стал. Сад тоже был погружен во тьму. Несколько секунд я вглядывалась в едва различимые очертания деревьев и кустарников, а потом бросилась в комнату за фонарем. Фонарь никак не желал зажигаться. Чертыхнувшись, я чиркнула огнивом в еще одной бесплодной попытке и решила идти без света.

Трава под моими босыми ногами была мокрой от росы. В темноте все выглядело по-иному.

— Дима, — вполголоса звала я, торопливо идя в сторону его любимого фонтанчика.

Вскоре я поняла, что в саду светлее, чем мне показалось вначале. Фонтанчик я нашла с легкостью, однако и рядом с ним никого не было. Из сада я бросилась в сторону туалета. Вряд ли Димка пошел бы ночью туда один, но других вариантов у меня не было. Ни в туалете, ни за домом никого не оказалось. Я зажмурилась, мысленно проклиная себя за то, что уснула раньше сына.

Вдруг откуда-то послышался приглушенный голос Альгидраса, и я побежала в ту сторону, не разбирая дороги. Если у него хватило мозгов забрать Димку погулять, не предупредив меня, я убью его прямо сейчас.

Свернув за угол дома, я едва не врезалась в Альмиру.

— Надия? — испуганно воскликнула она и отступила к Альгидрасу, будто всерьез меня боялась.

Я оглядела с ног до головы сперва ее, потом стоявшего рядом с ней Альгидраса.

— Что случилось? — встревоженно спросил он на русском.

— Димка с тобой? — сдавленно прошептала я.

— Нет, — растерянно ответил он. — Я был с Альмирой.

— Господи… — я прижала ладонь ко рту.

Мой самый страшный сон вдруг стал реальностью. Я боялась, что Альгидрас тайком введет Димку в какой-нибудь обряд, боялась, что Димка свернет себе шею, носясь, как угорелый, по крутым тропкам, или же захлебнется в их чертовом море. А он просто пропал. Обойдя застывшую Альмиру, я вновь побежала в сад. За моей спиной Альмира что-то спросила, и Альгидрас быстро заговорил. Говорили они на хванском.

Фонтан, туалет, терраса, может, он отправился к Гране? Но там темно. А что, если его выкрал Грит? Нужно будет спросить у Альгидраса, где тот живет. Едва я собралась вернуться, как Альгидрас с Альмирой нагнали меня сами.