Проехав через весь город, дружина осадила коней у терема Степана. Холопы высыпали навстречу, приняли коней. Обозники один за другим вводили возы на подворье. Смердов гнали в клети. Тиуны уже суетились, принимая добро и полон.

Заслав взошёл на крыльцо и был остановлен сестрой Степана - засидевшейся в девках, отчаянно молодящейся. С той поры как приехал Заслав, её как подменили - и румянится, и белится, и платно новое из ларя достала, и лыбится не переставая. Покосившись на сестру, Степан поморщился, но Аксинья и ухом не повела, что заметила братний косой взгляд. Хлопая ресницами, воскликнула:

- Ох ти, воевода-батюшка! Как же ты вовремя возвернулся-то! А тебя тута гонец дожидается! От самого князя Роман Мстиславича!

Заслав невольно вздрогнул. Что сулил княжий гонец - сказать было трудно. Боярин ждал всего - от опалы до награды. Аксинья заметила тень, набежавшую на его лицо, и неуклюже погладила его по руке:

- Небось не худую-то весть принёс гонец! Авось пронесёт! Молись…

- Дура! - зашипел Степан. - Волос долог, да ум короток.

Заслав ничего не ответил. Молча прошёл в сени.

Князев гонец пил мёд. Когда Заслав вошёл, он встал, и тот узнал Демьяна Родивоныча. Молодой сотник улыбнулся воеводе.

- Здрав будь, Заслав Сбыгневич! - воскликнул он. -Здрав будь, воевода! - добавил он для вошедшего следом Степана. - Послал меня князь Роман до тебя с наказом, дабы, ни часа ни мешкая, шёл ты через Чёртов Лес на Возвягль и далее до Искоростеня…

Степан с тревогой взглянул на Заслава. На Возвягль до Искоростеня - а там прямая дорога на Овруч, город князя Рюрика Ростиславича. Там княжьи угодья, оттуда рукой подать до Днепра. А ежели навстречу с другого берега пойдут полки из Чернигова - не устоять и Киеву.

- Жалую тебе три десятка коней из табуна, - вдруг нарушил молчание Заслав, покосившись на Степана. - А ты, сотский, назавтра возьмёшь две сотни моих людей да отведёшь обоз во Владимир-Волынский. Предстанешь перед князем Романом да передашь…

- Ох ты, Господи, - чуть не вскрикнул в голос Степан Сурок, - почто всё на мою голову свалилось?

- Да передашь ему, что иду я через Чёртов Лес к Возвяглю и далее. Пущай шлёт подмогу.

Гонец из Владимира прибыл не зря - узнав через дочь о том, что Роман вступил в войну на стороне Ольговичей, Рюрик Ростиславич решил призвать на помощь старого Романова недруга - Владимира Ярославича галицкого. В этой усобице киевский князь действовал заодно с владимиро-суздальским, а Владимир Ярославич был подручником Всеволода Большое Гнездо и должен был выступить на стороне его союзников.

В Галич Рюрик отправил одного из своего сыновцев, среднего сына Мстислава Ростиславича Храброго, Мстислава торческого. Мстислав Мстиславич с юности ходил в руке своих стрыев - сперва Романа, после Рюрика - держал города, которые они давали, по их наказу ходил на половцев, ятвягов и соседей-князей.

Мстислав прибыл в Галич с малой дружиной. Загодя к Владимиру Ярославичу был отправлен гонец, и тот ждал торческого князя. Его встретили на просторном дворе, и дворский с поклоном проводил в думную палату.

Владимир Ярославич сидел на золотом столе своего отца, развалившись и глядя исподлобья усталым недовольным взглядом. С утра ему нездоровилось, мучила изжога, и лишь чаша доброго вина, без которого он уже не мог обходиться, могла ему помочь. Придворные лечцы не отходили от князя, поили его настоями, приводили бабок-знахарок заговаривать боль, но всё приносило лишь временное облегчение. Горькие настои Владимир запивал сладким виноградным вином из угорских виноградников боярина Судислава Бернатовича и сводил на нет усилия лечцов. У Владимира галицкого была больная печень. Он сильно раздобрел, опухшее лицо его было желтоватого нездорового цвета, под глазами набрякли мешки, мягкие губы безвольно-брезгливо кривились. Пышный княжеский наряд казался чересчур ярким и неуместным.

Юный Мстислав Мстиславич решительным шагом - его крепкие ноги и молодое тело ещё не уставало от долгой езды, - пересёк палату и с поклоном протянул княжеские грамоты. Владимир Ярославич кивнул, и дьяк, подскочив сбоку, принял их.

- Здрав будь, Владимир Ярославич галицкий, - молвил Мстислав.

- И ты будь здрав, - кивнул Владимир. - Каково здоровье стрыя моего великого князя Рюрика киевского?

- Великий князь Рюрик Ростиславич здоров, чего искренне и тебе желает, - как велит посольский обычай, ответил Мстислав.

Владимир поморщился - церемонные слова о здоровье принимали для него особый смысл.

- Как доехал ты, брат мой? - перевёл он разговор на другое. - Не чинили ли тебе каких препятствий на дорогах?

Мстислав улыбнулся в короткие усы. Месяц листопад выдался дождливым, дороги раскисли, броды скрылись под потоками воды набухших дождями рек, обоз то и дело вяз в грязи. Но попробовал бы кто остановить молодого горячего князя, когда спешил он по поручению своего стрыя звать на войну союзника!

Мстислава Рюрик послал в Галич именно потому, что он сидел ближе всех подручных ему князей. Тот скакал через Межибожье и Звенигород. Возле Межибожья его чуть было не остановили разъезды Романовых полков. Дело дошло до Стычки, но сил у Мстислава было больше, и он сумел, разбив дозорный отряд, уйти от погони.

- Всё было хорошо, княже, - кивнул он. - Препятствий нам никаких в дороге не было.

- И то добре, - Владимир осторожно переместил на стольце полное тело. - С чем же приехал ты от Рюрика киевского?

- Послал меня Рюрик киевский, дабы знал ты, что зять его, Роман волынский, договор нарушил и волость его повоевал, и хочет он, чтобы ты, как его брат, со мной совокупившись, из Галича стал воевать волость его.

- Вот как? - чуть оживился Владимир. - А сам великий князь что же?

- Рюрик Ростиславич, - с достоинством ответил Мстислав, - сам хотел идти к Владимиру-Волынскому и полки уже собрал, да пришла ему весть, что сват его Всеволод Юрьич сел на коня и соединился с Давидом Ростиславичем, и ныне они вместе жгут Ольговичей - волости вятичей уже взяли. Рюрик Ростиславич сейчас сидит в Киеве и ждёт вести верной, чтобы выступить.

Владимир Ярославич поджал губы. Последние несколько лет он жил тихо и мирно, послушно заседал в думе с боярами, пировал и выезжал на охоту, помаленьку баловался с бабами и девками, судил и рядил и меньше всего думал о соседях. Когда стало слабеть здоровье, он ещё больше замкнулся в пределах своего княжества и, всем довольный, не думал, что придётся ему принять участие в княжеских усобицах. Вражды с младшим братом и Романом волынским ему хватило с лихвой. Но человек предполагает, а Господь располагает.

- Что скажете, думцы? - пошевелился он и обвёл вопросительным взглядом сидевших вдоль стен на лавках бояр. Те всё слышали и сейчас зашептались, переглядываясь друг с другом. Князья ждали.

Наконец, прокашлявшись, поймал взгляд князя Владислав Кормиличич.