Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лейнард прошел мимо него и направился к неприметной человеческой фигуре, сжавшийся в конце коридора между клетками, Лана направилась вслед за ним. Это оказался мужчина средних лет, он был очень напуган и заметно дрожал. Вскинув руки в сторону подходящего герцога, он жалко взмолился:
— Клянусь, я только следил за детьми, старался им помочь чем смогу, есть приносил, заботился. Пощадите!
— Что думаете, графиня? — вежливо поинтересовался солнцеволосый подходя к тюремщику на расстояние вытянутой руки, его голос звучал мягко и даже ласково, но Лана вздрогнула от переполняющей бури чувств что за этим лежали. Так похожих на ее собственные.
— Кроватей слишком много, узнайте где остальные дети? Если он будет лгать, я спрошу сама. — хрипло ответила ему девушка, не сводя застывший взгляд с бледного лица мужчины.
— Ну, вы слышали вопрос моей спутницы. И право слово, я бы предпочел узнать от вас ответ без лишних сложностей, неуважаемый. Поверьте, вам больше нет смысла лгать и хитрить, самое страшное что с вами могло случится, уже произошло. — от вежливых интонаций герцога тюремщика бросило в жар, он упал на колени и поспешно заговорил:
— Господин, лгать и в мыслях не было. Прошу пощадите, я все скажу как было! Всех взрослых воспитанников настоятель отправил куда-то, я сторож обычный, мне он не говорил куда. Осталась только малышня не прошедшая обучения. Умоляю, отпустите меня, я когда пошел на эту работу не знал что тут творится, а потом мне даже семью не дозволяли увидеть.
Сереброволосая пристально осмотрела тюремщика, вспоминая все то что Чарли ей рассказывал о своих “учителях”. Темные короткие волосы, карие глаза, небольшой шрам на правой скуле и нос с горбинкой. Злое, темное ликование проснулось у нее в душе. Обвиняюще протянув руку, она ткнула пальцем в мужчину:
— Лжец. Зелрум, мастер по наказаниям, тот кто отбирал расходников и отправлял их в ту жуткую комнату. Как же я рада что ты все еще жив! Лейнард, не вмешивайтесь, он мой. — низким голосом прорычала Лана, чувствуя как все новые потоки ненависти вливаются в ее тело.
Ее аура заколыхалась покрывая тело черной вуалью, а белая ладонь на глазах вспыхнула обсидианом латной перчатки, которой сереброволосая схватила палача и приподняв над землей прижала к стене. Лицо мужчины что прежде изображало лишь жалостливую мольбу, как будто приморозило, сейчас на нем не отражалось никаких эмоций кроме змеиного презрения.
— Значит номер сорок седьмой проболтался. Не обольщайтесь дикари, настоятель скоро вас настигнет и уничтожит. Моя жизнь ничт… — Лана сжала хватку чуть сильнее и остаток речи превратился в тихий крип.
Заметив что мужчина направил Волю в левый кулак, собираясь освободится от хватки, она неуловимо быстрым движением ударила свободной рукой ему в сгиб локтя, сухо хрустнула кость, ломаясь в суставе и рука, начинающего багроветь от недостатка воздуха надзирателя, повисла. Приблизив лицо к своей жертве, Лана тихо произнесла, клацая удлиняющимися клыками на каждом слове:
— Твой настоятель уже кормит червей. Он умер легко, тебе, падаль, я такого счастья не дам.
В глазах палача впервые мелькнул настоящий, непритворный страх. Все вокруг замерло, тело вопило в ожидании, а сердце едва не выпрыгивало из груди настойчиво требуя мучений и крови. Но что-то бессознательное сдерживало ее от того чтобы начать терзать врага. Возможно задумчивый, испытующий взгляд Лейнарда, который Лана чувствовала со спины. Возможно испуг Ульмы, которая на мгновение увидела в ней ненавистного Астера. А быть может просьба Айра высказанная накануне.
Остатки, одержимого жаждой мести, сознания упрямо цеплялись за ускользающую волю. Сквозь багровую пелену нечеловеческого гнева, сквозь стучащую в висках кровь, Лана немыслимым усилием заставила себя разжать хватку и сделать шаг назад. Она ломала свои желания так же, как когда-то клинок Нездешнего об колено. Сереброволосая поняла, дело было не в ком-то, а в ней самой. Она не желала становится рабыней своей темной страсти. Сколь бы справедливой ей не казалась она сейчас.
Надзиратель здоровой рукой быстро выхватил кинжал собираясь вонзить его в сердце воительницы, но возникший неподалеку Айр жестким ударом кулака сломал его вторую руку о камень. Угрюмый сотник с гордостью посмотрел в лицо любимой, на котором все еще застыла гримаса внутренней борьбы и приобняв за плечи отвел в сторону:
— Его нельзя убивать. Не сейчас, сначала выясним куда они послали детей. Я люблю тебя, Лана, твой выбор был верный.
Ехидный, презрительный смех доносящийся от сползающего по стене палача заставил ее вздрогнуть и перевести на того вновь загоревшийся взгляд. Тюремщик смеялся, как будто не замечая боли в сломанных конечностях:
— Я ничего не скажу, вы можете меня убить, но не сломать. — проговорил тот с глумливым злорадством.
Палачу ответил спокойный и даже чуточку участливый голос Лейнарда:
— Тебе и не нужно ничего говорить, мой жалкий и уродливый друг. Позволь тебе показать один замечательный фокус, — после чего длань герцога опустилась на лоб застывшего надзирателя. Мгновение на его лице отражалось страдание, а потом взгляд затуманился и поплыл.
Герцог взмахом ладони подхватил тонкую, призрачную нить пристально и с омерзением ее осмотрел, а потом с тяжелым вздохом отправил себе в голову. Пару секунд он молчал зажмурившись, обдумывая информацию и то что можно сообщить своим знакомым. Открыв наконец глаза, со свойственной ему чудаковатой манерой всплеснув руками, Лейнард ответил на молчаливый вопрос читающийся на удивленных лицах:
— Я полон тайн, Ваши Сиятельства! Эти дети сутулых собак, лишь по невероятному попустительству небес, принявшие человеческий облик, отправили еще осенью девять убийц. Наниматель мне не известен, но кроме вас, графиня и разумеется великолепного меня, они собирались устранить еще ряд важных лиц в нашем курятнике. Один из них, это ваш отец, дорогой граф, а так же достопочтенный Хардебальд, ну и еще парочка толсторожих чинуш из военного совета.
— Это уже не похоже на внутренюю грызню… Лария готовит новое вторжение? — Айр задумчиво потрепал Лану по затылку, та обхватила мужа двумя руками, окончательно подавив убийственные порывы в груди.
— Я бы не стал утверждать, как я уже сказал наш мертвый епископ был… Скажем так, крайне нежелательным лицом у наших