8 мая 1291 г. начался первый штурм города. Первая линия обороны рухнула 15 мая, а на рассвете 18 мая 1291 г. был дан сигнал к решающей атаке. Тучи стрел летали в воздухе, в скором времени погиб в бою Великий магистр тамплиеров Гильом де Боже (1273—1291). Сохранились и обстоятельства его гибели. Как рассказывают, будучи пронзенный стрелой, этот рыцарь сел на лошадь и тронулся шагом вперед. Стоявшие рядом солдаты почемуто подумали, будто он собирается покинуть город, и в отчаянии просили магистра остаться с ними. Тот ответил: «Сеньоры, я более не могу сражаться, поскольку уже мертв, смотрите!» И с этими словами вытащил из тела погубившую его стрелу, упав затем безжизненным наземь.

Вслед за ним был тяжело ранен Великий магистр госпитальеров Жан де Вилье (1284—1294), и командование над остатками сопротивления взял на себя маршал тамплиеров Пьер де Севре, урожденный бургундец. Он собрал последних воинов и вместе с женщинами и детьми заперся в башне, куда набилось до 10 тысяч человек. Что бы сегодня ни говорили, нравы тех времен были рыцарскими! Кратко посовещавшись, оставшиеся пилигримы решили предоставить корабли только для спасения гражданских лиц, а сами поклялись биться до конца.

Десять дней они отбивали атаки врагов, пока корабли уходили на Кипр, и наконец султан предложил им сдаться на условиях сохранения жизни. Для переговоров султан отправил своего визиря, которого для пышности и демонстрации силы сопровождал отряд мамелюков численностью около 4 тысяч человек. Оставшиеся рыцари, осознавая безнадежность сопротивления, готовы были принять условия египтян. Но тут, на беду, ктото из сарацин решил не дожидаться окончания переговоров и, чувствуя себя полноценными победителями, соблазнился возможностью немедленно овладеть телами тех христианских женщин, которым не хватило места на корабле. Разумеется, тамплиеры не остались в стороны и уничтожили отряд посла до последнего человека.

Конечно же, султан был взбешен, но не подал вида и отправил нового посланника, который принес извинения за бесчинства рядовых солдат и подтвердил условия сдачи. Маршал тамплиеров поверил слову мусульманина и со своими боевыми товарищами вышел навстречу врагу, сложив оружие. Увы, им пришлось столкнуться с холодной мстительностью мамелюка: 28 мая султан приказал казнить их на том самом месте, где некогда Ричард Львинное Сердце умертвил пленных сарацин Саладина[612].

А египтяне тем временем носились по улицам Акры, убивая всех оставшихся христиан, кто попадался им на пути. На одной из улиц мамелюки наткнулись на группу доминиканских монахов, которые пели гимн «Veni, Creator Spiritus» («Приди, Творец!»), и всех их тут же убили на месте. Пока еще держалась цитадель, которую обороняли те тамплиеры, которые не поверили обещаниям султана и не сдались. Мамелюки сделали подкоп, обрушили стены и проникли внутрь укреплений, уже празднуя победу. Однако рыцари не были намерены складывать оружие, и когда сарацины ворвались внутрь цитадели, они обрушили ее, завалив себя вместе с врагами. Конечно, все они погибли, но забрали с собой жизни 2 тысяч мамелюков. Так пала последняя твердыня Латинской Палестины, более никаких крестоносных государств на территории мусульманского Востока не осталось[613].

С остатками небольших поселений мамелюки разобрались очень быстро. Еще во время осады Акры, 19 мая 1291 г., султан направил вторую армию к Тиру, который ранее не смог взять даже могущественный Саладин. На этот раз город сдался без боя. Затем пал Сидон, который также обороняли остатки тамплиеров. 21 июля мамелюки захватили Бейрут, 30 июля – Хайфу. По пути египтяне стирали все, что могло бы оставить память о пилигримах. Сады и виноградники безжалостно вырубались, деревни с христианским населением уничтожались дотла. Некогда цветущая страна превратилась в пустыню…[614]

Тщетно папа Николай IV призывал организовать новый Крестовый поход. Европейские монархи благочестиво слушали его, давали соответствующие клятвы, но, увлеченные своими внутренними делами и занятые междоусобицами, не спешили исполнить слова присяги. Лишь в 1301 г. несколько богатых генуэзских женщин собрали деньги и наняли небольшой флот для борьбы с сарацинами. Попутно с этим и во Франции родилось народное движение среди простолюдинов, закончившееся, однако, всего лишь еврейскими погромами в Европе[615].

Конечно, некоторое время оставалась еще небольшая надежда восстановить разрушенные города и одолеть мамелюков. Однако Аргун и его монголы, крайне разочарованные поведением государей Запада, после падения Акры не собирались более ничего предпринимать. А в 1295 г., после смерти Аргуна, ильхан Газанхан (1295—1304) провозгласил Ислам государственной религией, отказался подчиняться Великому хану Хубилаю и создал собственную династию Хулагуидов.

Правда, это событие никак не ухудшило положения христиан на подконтрольных ему территориях: воспитанник доброй жены ильхана Абаги, христианки Деспиныхатун (как сами монголы звали преподобную Марию Монгольскую), которую почитал весь Восток, Газанхан не питал к ним никакой вражды, хотя люто ненавидел единоверцев мамелюков и турок. Хотя уже не посылал миссий в Рим с предложением организовать совместные военные действия.

Отдельные всплески боевой активности еще сохранялись на протяжении нескольких лет. В 1292 г. Кипрский король Генрих II совершил хоть и безрезультатное, но все же нападение на Александрию, неожиданно закончившееся дворцовым переворотом и убийством султана альАшрафа. Надеясь воспользоваться этим моментом, в декабре 1293 г. Газанхан вторгся в Сирию и уже в январе 1300 г. захватил Дамаск. Увы, 3 года спустя монгольская армия опять потерпела поражение от мамелюков при МарджасСуффаре; пришлось отступать.

В 1303 г. правитель Персидского ханства вновь вторгся в Сирию (и вновь в одиночку) и даже дошел до Иерусалима, который обещал вернуть христианам, если хотя бы один из их государей окажет ему помощь против египтян – тщетно! А после смерти Газанхана в 1304 г. последние инициативы подобного рода со стороны монголов окончательно прекратились. Его преемники Олджейте (1304—1316) и АбуСаиде (1317—1334) завязли во внутренних разногласиях, что привело к скорому распаду Персидского ханства в 1355 г., когда Кипчакский хан Джанибек (1340—1357) вторгся в Азербайджан и разорил его. После этого государство развалилось на несколько частей, слабо связанных друг с другом. Впрочем, спустя столетие монголы на короткий срок вновь заявят о себе в этом крае и восстановят былое могущество[616].

Существовали, правда, еще рыцарские ордена (вернее, остатки), однако тевтоны в скором времени перенесли свою штабквартиру в Балтику и навсегда оставили Восток. А госпитальеры и тамплиеры перебрались на Кипр, где долгое время вмешивались во внутренние дела острова, словно забыв о мамелюках. Лишь в 1307 г. Великие магистры этих орденов отправились в Авиньон к папе, чтобы обсудить с ним тему нового Крестового похода, к которому очень хотели привлечь Французского короля, напротив, никакого желания на сей счет не выказывавшего. Разумеется, ничего из этой затеи не вышло. Более того, в скором времени Французский король Филипп Красивый разгромит орден тамплиеров, последний Великий магистр которого, Жак де Моле (1292—1314), будет сожжен на костре, а без этой ударной для Леванта силы никакие другие рыцарские ордена не могли рассчитывать на серьезный успех[617].