Катастрофа пилигримских государств на Востоке самым непосредственным образом сказалась и на внутриевропейской борьбе. Венецианцы утратили торговые точки на юге Средиземноморья. А Генуя, как и в правление Михаила VIII Палеолога, получившая серьезные преференции от Византии при Андронике II, твердо стояла на Босфоре и монополизировала торговлю на Черном море и особенно в Крыму, где было много ее колоний[618].

В 1301—1302 гг. случился серьезный конфликт между венецианцами и византийцами, причем по довольно случайной причине: республиканцы вели войну с генуэзцами, неудачную для себя, и после очередного поражения решили с моря напасть на генуэзские поселения в Константинополе. Но в огне пожара сгорели дома многих константинопольцев, которые вообще были ни при чем. В ответ византийцы начали громить жилища венецианцев, проживавших в их столице. Летом 1302 г. венецианцы с громадным флотом прибыли к берегам Константинополя и потребовали возмещения убытков своих сограждан. Император попытался объяснить, что договор нарушили не ромеи, а сами венецианцы, но за отсутствием вооруженной силы на море, способной дать отпор республиканцам, вынужден был все претензии удовлетворить. После этого, как утверждали современники, венецианцы совершенно распустились и делали в Константинополе, что хотели[619].

В отместку в 1303 г. Андроник II утвердил за генуэзцами право на расширение столичного района Галаты, а также новые торговые привилегии. Этот союз, в необходимости которого едва ли можно сомневаться, к сожалению, полностью подорвал византийскую экономику и торговлю. Старые никейские хозяйства захирели вследствие переноса торгового центра в столицу. А затем генуэзцам удалось обеспечить прямые торговые связи с Крымом, Сирией, Кипром и Египтом, погубив былое значение Константинополя как центра мировой торговли и регулятора цен. Потомки богатейшего византийского купечества превратились в мелких лавочников и ничего не могли противопоставить итальянцам. Многие производства и мануфактуры закрылись, а ремесла утратились. К несчастью, малоазиатское крестьянство, основа основ Византийской государственности, также оказалось предоставленным самому себе – правительство не имело ни денег, ни сил, ни порой даже желания заниматься его проблемами.

Тяжелым положением Византийской империи решил воспользоваться Иоанн I Дука (1268—1289), деспот Фессалии, главный враг правящих Палеологов, направивший своего сына Михаила отвоевывать Фессалоники. Византийская армия под командованием Тарханиота должна была отразить данное нападение, но, к несчастью, полководец внезапно скончался, а наемникитурки разбежались. Помощь неожиданно пришла от Эпирского царя Никифора I (1267—1297), пригласившего Михаила к себе в гости и там его умертвившего.

На Балканах, как уже говорилось, оставалась сильная Сербия, король которой Стефан Урош II (1282—1321) продолжал завоевательные походы в Македонии и вдоль Адриатики. Используя слабости Болгарии, сербы вскоре начали активную политику присоединения балканских земель[620]. Поскольку они попытались стать преемниками ромеев на Балканах, то начали активно копировать политические институты, традиции и обряды Византии. Сербские короли приняли титул «светородный» – наподобие византийскому «порфирородный», назывались «самодержцами» («автократорами»), «царями», оставляя официальный титул «король» своим наследникам по престолу, как в Византии император нередко наделял преемника титулом кесаря. Более того, они носили пурпурную мантию, имели скипетр и державу. Затем в Сербии был введен титул «севаст», распространенный в Византии, и «кефалия» (от греческого «глава»), а придворные титулы получили привычное для византийцев добавление «великий». Канцелярия Сербских королей также полностью копировала собой византийские образцы[621].

Но активность Сербского самодержца удалось погасить: Андроник II предпринял ряд успешных военных и дипломатических мер. В 1297 г. по приказу императора полководец Михаил Глава совершил поход в Сербию. И хотя в конечном итоге византийская армия попала в засаду и потерпела поражение, перед тем Глава выиграл несколько рядовых сражений и даже взял в плен одного из самых близких к Стефану II Урошу вельмож – некоего Григория. Помимо этого, грекам удалось захватить Скопье, Овче Поле, Моровизд, Славиште, Пиянец и долину реки Струмицы.

В привычной для Византии дипломатической манере Андроник II сумел какимто образом создать конфликт в отношениях Сербского правителя с ханом Ногаем. Монгол приготовил большое войско для вторжения в Сербию, и лишь щедрые дары, которые поспешил направить ему Стефан II, остановили грозного врага. Очевидно, византийские агенты поработали и внутри страны, поскольку в скором времени неожиданно король Срема Драгутин (1267—1316), старший брат короля, откровенно высказывал претензии на Сербский трон.

А после того как в 1292 г. хан Ногай сумел обеспечить свою гегемонию в Болгарии, свергнув Болгарского царя Георгия I Тертерия с престола (он бежал в Анатолию, где и скрывался до самой смерти), Стефан II Урош Милутин оказался в политической изоляции. Поэтому византийские мирные инициативы были восприняты им очень благосклонно. В качестве залога он пожелал получить руку сестры царя Евдокии (1265—1302), но та с негодованием отвергла такую перспективу. И тогда Андроник II Палеолог предложил Стефану II руку своей дочери Симониды – об этом писалось выше. В марте 1299 г. состоялась встреча царского министра Феодора Метохита (1270—1332) со Стефаном II Урошем и после некоторых обсуждений стороны пришли к соглашению, которое было заключено в ноябре 1299 г.[622]

Женившись на Симониде, Стефан II Урош резко укрепил свой авторитет – действительно, ведь его признал царем сам Римский император! Стефан восторженно величал Андроника II Палеолога «отцом», «родителем и господином», а тот его – «возлюбленным сыном и зятем». Хотя Византии и пришлось пойти добровольно на некоторые территориальные уступки, но на тот момент Андроник II сумел дипломатическим путем сделать то, что не по силам оказалось его отцу – добиться распространения византийского влияния на Сербию. Стефан Урош даже решил организовать Сербсковизантийскую династическую унию, причем права на Сербскую корону по договору доставались наследникам Стефана Уроша и Симониды по мужской линии, если бы они появились[623].

Усилению внешнего влияния Стефана II Уроша препятствовали мощные атаки боснийцев, только что сумевших выбраться изпод венгерского владычества и начавших свои наступательные операции в Далмации. Была создана новая славянская держава, религиозный фанатизм которой, однако, грозил новыми осложнениями на Балканах. Но это означало и то, что усилия Византии получить обратно некоторые земли, занятые, в частности, болгарами, далеко не иллюзорны. В целом общеевропейский фон при некоторых ошибках Византийского правительства был довольно благоприятен для Империи[624].