В процессе следующих двух игр я уничтожила Чарминга, и мне казалось, что он вот-вот потерпит коллапс. Как, впрочем, и я.

– Еще одна, – все же зарычал он, и я, вытирая пот, кивнула.

Дальше был… гольф. Отлично. Однако большинство богов, особенно те, кто провел детство в Олимпе, начали ликовать. Я фыркнула и выпрямилась, как вдруг почувствовала чью-то холодную руку на своем плече.

– Можно и мне поучаствовать?

В комнате тут же повисла тишина. Я подняла взгляд на Пиаса, который с горящими глазами смотрел на контроллер в моих руках.

– Ч-что? – озадаченно взвизгнула я.

– Я тоже хочу поиграть, – весело сказал Пиас. – Если можно, – неуверенно добавил он.

– Э-э… ладно, – прохрипела я, отдавая ему контроллер.

Пиас так обхватил пластиковый квадратик, будто был рожден с ним в руках.

– Кто хочет играть против меня?

– Я! – Вирус протиснулся вперед через толпу и забрал контроллер у Чарминга.

Улыбка Пиаса тут же стала опаснее.

– Тогда поехали.

Боги начали играть, и, должна признаться, я еще никогда не видела столь захватывающей и напряженной игры в гольф. Они не просто били по мячу, а со скоростью света гнались за ним по экрану. Оказалось, что Пиас был азартным игроком. Его движения были плавными, быстрыми и точными. Когда он в очередной раз отправил мяч в лунку одним ударом, ликовали не только фигурки на экране. Комната кипела от волнения, а глаза Вируса искрились в предвкушении веселья. Я с улыбкой села на стул, наблюдая за тем, как они сражаются друг с другом в удивительно славной манере.

Чья-то рука снова схватила меня, и я обернулась. Это была Шейм. Мой энтузиазм поутих. Я впервые видела богиню без Спэйда: обычно она липла к нему, как опухоль.

– Что ты хочешь? – огрызнулась я и хотела уже снова повернуться к игре, как Шейм без предупреждения потянула меня куда-то со стула.

– Пойдем со мной, зануда, – сказала она, вытаскивая меня из кухни с невероятной силой.

– Что происходит? Шейм, я сейчас не настроена на драму, – прошипела я, упираясь пятками в пол.

– Я тоже не настроена, – фыркнула она мне в ответ. – Просто закрой рот и пошли со мной.

– Ты собираешься избить меня на заднем дворе?

– Умоляю, это так пошло! Я бы скорее постепенно убивала тебя своим ядом. Медленно и с наслаждением.

– Ты меня успокоила.

– Чувство стиля обычно врожденное. Детишкам из сточной канавы не понять.

– Боже, Шейм, я уже говорила, как счастлива быть твоей золовкой?

– Еще нет, но спасибо, – богиня остановилась на месте и одарила меня такой сияющей, честной и влюбленной улыбкой, что у меня случился небольшой инфаркт.

Что за черт?

– Заходи! – она втолкнула меня в комнату и закрыла дверь.

– Ой… – я панически оглядела помещение. И тут же заметила Спэйда, который лежал под простынкой в очевидно голом виде и удивленно смотрел на меня из-под своих тяжелых век.

– Шейми, ты где была? – зарычал он. – И что здесь делает выродок?

Я вздрогнула и сделала шаг назад.

– Сейчас ослепну, – завизжала я, закрывая глаза рукой.

Так много голого Спэйда. Фу! Шейм тихо засмеялась. Она казалась счастливой.

– Это мы уже решили, мой клычок, – упрекнула она моего брата.

Я рассмеялась. Клычок? Спэйд выглядел так, будто не знал, раздражаться ему из-за этого прозвища или чувствовать себя польщенным. В итоге на его лице появилась очень впечатляющая комбинация двух этих чувств.

– Мы с тобой вместе и сражаться тоже будем вместе. Ворриор – твоя сестра, и мы поможем ей!

Спэйд фыркнул, скрестив руки на широкой груди.

– Ворриор выросла в Аваддоне. Она и без нас справится.

– Возможно, – заворковала богиня, наклоняясь над кроватью и одаривая своего возлюбленного самым влажным поцелуем, который я когда-либо видела в своей жизни. Я тут же отвернулась. – Но теперь мы семья. А в семье все друг другу помогают.

Недовольное ворчание Спэйда превратилось в возбужденное, и когда я уже начала задумываться над тем, чтобы пробить себе чем-нибудь барабанные перепонки, чтобы не слушать мокрое хлюпанье, Шейм шагнула ко мне.

– Вытяни руки, Ворриор. У меня есть кое-что для тебя.

Я захлопала глазами. Шейм протянула мне маленькую серебристую трубку, похожую на миниатюрный гарпун. На вершине трубки размером с предплечье блестел темно-красный и острый наконечник.

– Э-э, спасибо, – сказала я, нахмурив лоб. – Это для чего?

Шейм посмотрела на меня со знающим видом.

– Слышала, у тебя есть проблема с тем, чтобы найти подходящее оружие, с помощью которого ты в случае чего сможешь себя защитить.

– Кто рассказал тебе это?

Какой стыд. Значит, братья все-таки уже посплетничали! Надеру задницы им обоим.

– У меня все хорошо, – я в защитной позе подняла руки. – Наверняка смогу найти что-нибудь, чем случайно не выколю себе глаз. Типа столовой ложки. У нас еще есть пара дней до момента, когда все станет серьезно.

– Ворриор! – Шейм удивительно строго на меня посмотрела. – Возьми это. Идеальное оружие для тебя.

– Это мини-гарпун?

– Это не гарпун.

– А что тогда?

– Оружие. Возьми его.

– Нет!

– Почему нет?

– Потому что я ничего от тебя не хочу.

Мы смотрели друг на друга, тяжело дыша.

– Я бы спросила почему, но, кажется, понимаю, – богиня вздохнула и выпрямилась. – Ладно, извини меня.

– Что? – я удивленно моргнула.

– Мне жаль. Не за все. Черт подери, нет, ты заслужила, чтобы кто-то надрал твою высокомерную задницу, но… – она колебалась, посмотрела на не-гарпун и прикусила губу. – Я не знала, насколько сильна связь с истинной половинкой, – сказала она, и ее голос звучал нежно. – Мы с Пиасом длительное время были связаны. Сначала идеально дополняли друг друга, и я, наверное, спутала сексуальное влечение с любовью. Но, боже, секс был хорош! – ее взгляд стал мечтательным, и мы со Спэйдом громко откашлялись. Шейм хитро ухмыльнулась. – Ну да ладно. Я пыталась поступать правильно. Хотела быть женщиной, которая все держит под контролем. Которая может построить целый город и ни капли при этом не устать. Принимать решения, которые, может, и не всегда правильные, но необходимые. Но нет, я никогда не была достойна. По крайней мере, Пиасу было недостаточно того, что я делала. Как мне кажется, он превратил меня в циничного человека. Готова была бросить все из-за разочарования, как вдруг появилась ты, идеальная для Пиаса с самого первого момента. Это было… непросто, – пробормотала она.