Джейк

– Я так понимаю, ты планируешь остаться у нас? – интересуется отец Ребекки, отложив вилку в сторону.

Поднимаю уголок губ.

– Вряд ли, мне пока нравится быть живым.

Клянусь, вижу тень улыбки на его губах. Он тщательно её маскирует, но если он внимательный, то я ещё внимательней. Ничего и никогда не ускользает от меня. Перехватываю взгляд Ребекки, в глазах которой весёлый блеск и открыто улыбаюсь ей.

– Я остановился в отеле.

– И ты, конечно, захочешь получить разрешение, чтобы пригласить куда-то мою дочь, – констатирует он, и в ответ выгибаю бровь.

– Разрешение? Возможно, если бы нам было по пятнадцать, но нам давно не пятнадцать. Она сама в праве дать ответ.

Он показательно режет курицу, но смотрит на меня. Даю сотню, он представляет на этой тарелке меня. Вполне вероятно, сейчас я наживаю нового врага, и ни кого-то, а отца Ребекки. Не скажу, что напуган или переживаю на данный счёт.

– Полагаю, она откажет, желая провести это время с мамой.

– Придётся сделать это ночью, – жму плечами.

– Тогда тебе предстоит вернуться в мой дом.

– Не обязательно. Есть другие варианты.

– Например?

– Например, я проберусь через её окно.

– Как уже говорилось ранее, вам не пятнадцать.

– Не слышал, чтобы для такой ситуации ограничивались возрастными рамками.

– Джейк, – вступает Ребекка. – Даже не думай об этом. Ты не войдёшь сюда через окно.

Жаль, что мне придётся. Она может говорить всё, что угодно, но прекрасно понимает, что я не иду на поводу. Я пойду на этот шаг, если игра стоит свеч. А она стоит.

– Чем занимаешься? – интересуется мистер Андерсон, как будто рассматривает мою кандидатуру на роль зятя. – Есть увлечения?

– Работаю в ресторане.

– Это не работа, – отмахивается он.

С иронией выгибаю бровь и подставляю кулак под висок.

– Да? Очень хочется увидеть вас там у руля, чтобы после смены послушать, что это не работа.

– Такая работа ничего не принесёт, это временное увлечение или передержка перед чем-то большим.

– Моя работа приносит неплохой доход, который удовлетворяет потребности.

Ребекка пинает меня под столом, но я не обращаю внимания.

– И кем нужно быть, по-вашему, чтобы работа считалась серьёзной?

– Есть множество видов деятельности: менеджмент, врачи, учителя, армия в конце концов. Там реализуешь себя с серьёзной стороны.

– Дайте угадаю, в полиции тоже?

Новый пинок по ноге.

– Ваша дочь уже испинала меня под столом, – улыбаюсь, переключаясь на неё. В глазах Ребекки разгораются искорки гнева и её предупреждающий вид должен, вероятно, напугать, но я не буду целовать чью-то задницу. – Если я не разделяю с твоим отцом одно мнение, то не буду соглашаться, чтобы понравиться твоей семье.

– Тогда закройте эту тему, – фыркает она.

– А тебе нравится, что он повар? – спрашивает её отец.

Вспышка любопытства вспыхивает моментально. Мне интересно, скажет ли она, кем я прихожусь на кухне или промолчит, не став кичиться должностью и что-то доказывать успешностью заведения.

Я сдерживаю улыбку, когда слушаю Ребекку.

– Да, папа, меня всё устраивает. Каждый занимается тем, что нравится. Закроем эту тему.

– Ты не думал заняться этим серьезно? – отец как будто не слышит её просьбу.

– Серьёзно? – интересуюсь я. – Это означает, что я должен открыть свой ресторан?

– Да, или ты решил всю жизнь следовать указаниям шефа и быть позади?

Получается, я следую собственным указаниям. Это приятно, ведь в таком случае, мне никто не указывает. На самом деле, так и есть, единственный, кто выше меня – владелец.

– Это займёт слишком много времени, сил и денег, которые я сейчас не готов тратить. Возможно, когда-нибудь задумаюсь, но не сейчас.

– У Ребекки своё агентство, – парирует он.

– Должно быть, вы гордитесь ей.

Мужчина прищуривается, бросает быстрый взгляд в сторону дочери и вновь возвращает его ко мне. Я же делаю глоток вина, с любопытством ожидая ответ.

– Так и есть, но это не то, что я хотел для неё.

– Она одна из лучших в городе.

– Так и есть, – кивает он.

Краем глаза улавливаю, что Ребекка хмурится и сжимается на месте, словно подобные слова от отца для неё в новинку. Конечно, и мой меня не жалует, но он соглашается, что гордится ею, и она должна это знать. Если он не говорит самостоятельно, придётся вытянуть с помощью ловких разговорных лазеек. Она должна знать, что делает всё правильно.

– Если ты хороший повар, то дай оценку ужину, – клянусь, этот мужчина играется со мной и пытается чего-то добиться.

Обращаю взгляд к его жене, которая насторожилась. Ребекка говорила, что они очень близки и, возможно, она знает, поэтому такая реакция. Я не стану лгать и пытаться получить одобрение от её матери. Отношение чьих-то родителей ко мне, не совсем важно, это вроде приятного бонуса и не более.

Поднимаю уголки губ, оставаясь честным.

– Вам не о чём беспокоиться, она идеальной средней прожарки. Я бы добавил больше чеснока, его почти не чувствуется, но он точно присутствует.

Лёгкий румянец вспыхивает на щеках женщины. Да, теперь я убеждён, что она знает обо мне всё.

– Спасибо.

Зато её муж остался непреклонен, и тогда я выкладываю карты на стол, мне не нравится непонятное презрение. Я не прилип к его дочери, потому что почувствовал в ней наживку.

– Я не стою позади шефа, сэр, я и есть шеф. Выше меня в заведении только владелец. Каждый занимается тем, что у него хорошо получается, у меня – готовка, у вашей дочери – организация, хотя я могу добавить, что у неё просто мания контроля во всём, наверно, поэтому она так хороша в своей работе. Мой отец является шеф поваром, возможно, это передалось по наследству.

– Ребекка готовит редко и без особого желания, тебя это не беспокоит?

– Получается, мы отлично дополняем друг друга и похожи, потому что оба обладаем управленческими навыками.

– В отношениях не может быть двух управленцев.

– Хватит вести этот допрос! – супится Ребекка, вступая в разговор, но отец вновь её игнорирует, продолжая смотреть на меня и ждать ответ.

И я его даю, но, вероятно, не тот, что желает он.

– Вы правы, не может, но могут быть партнеры, которые заинтересованы в одном успешном деле. Они могут заниматься тем, что получается лучше всего и тогда всё получится.