– А…

– Да оставь ты его в покое, – вмешался Камень, струдом подавляя улыбку. – Не видишь, что ли: он не в настроении. Обидукакую-то заковырял.

– Обиду? – изумился простодушный Ветер. – Накого? На нас с тобой? А что мы такого сделали?

– Не знаю. Но, видно, что-то сделали не так, раз Ворондуется. Ты ляг, поспи, я тоже вздремну, а он пусть отдохнет от нас. Проснемся –и все будет в порядке.

«Ну и пожалуйста, – с горечью подумал Ворон, наблюдая,как его старые товарищи укладываются, чтобы отойти ко сну. – Ну и неочень-то и хотелось. Вот пока вы спите, я полечу и такое подсмотрю, что вам ине снилось. Я такое узнаю, такое… В общем, что-нибудь невероятное. Прилечу ирасскажу. Вы аж уши развесите – такое я вам расскажу! Поймете тогда, что безменя вам никуда. Еще пожалеете».

* * *

О приближающемся дне рождения Люба Романова старалась недумать. Пятьдесят восемь! Цифра ее пугала. Она, если написать ее на бумаге,выглядела пузатой, округлой и всем своим контуром напоминала о покое, о пышныхплюшках, от которых на боках откладывается жирок, и об этих самых мягких боках,отлеживаемых на мягком же диване перед экраном телевизора. Это не тот покой,который связан с умиротворением и внутренним равновесием, это покой, прямойпуть от которого к старости и болезням. Даже цифра 57 казалась Любе болеестройной, более угловатой, более молодой. А 58 ей не нравилось категорически.Она даже подумывала о том, чтобы не отмечать в этом году день рождения совсем.

Февраль стоял промозглый, и хотя в служебном кабинете Любыбыло достаточно тепло, она от одного взгляда в окно ощущала озноб и все времямерзла, поэтому попросила хозяйственников поставить ей обогреватель. Собогревателем, имитирующим огонь в камине, стало повеселее. Была пятница, день,когда Люба проводила планерку в своем подразделении. Пусть люди отдохнут завыходные, а в их головах будет подспудно «вариться» все, что окажетсязапланированным на следующую неделю, и в понедельник они приступят к работе вполной интеллектуальной готовности. Она в первое время проводила планерки, каки все, по понедельникам, но быстро отказалась от этой практики: утро после двухвыходных дней было отнюдь не самым лучшим временем для отчетов и заданий.Сотрудники были вялыми и никак не желающими переключаться с отдыха на дело.

Ровно в одиннадцать подчиненные расселись вокруг стола длясовещаний. Люба окинула взглядом присутствующих – одного не хватало. Странно,он обычно никогда не опаздывал.

– Где Вишневский? – строго спросила она. –Заболел?

– Он доехать не может, – сообщил заместитель Любы,худощавый, очень элегантный мужчина.

– Почему? В чем дело? Машина сломалась?

– Так он же по Замоскворецкой ветке едет, –раздался голос с другого конца стола.

– И что?

Она все еще не понимала, что происходит.

– Вы разве не знаете? – Заместитель бросил на Любувзгляд поверх очков для чтения. – На перегоне между «Павелецкой» и«Автозаводской» был взрыв. Примерно в половине девятого. Все поезда стоят,движение перекрыто. Слава богу, Вишневского в этом поезде не было, но он звонил,говорит, общественный транспорт переполнен, проехать невозможно, такси непоймать. Он как раз на «Павелецкой» в метро садится.

– Хорошо, начнем без него, – решила Люба.

После планерки она вернулась в кабинет и первым деломпроверила мобильник. Двенадцать неотвеченных вызовов, из них девять – от отца.Ну конечно, он-то, в отличие от Любы, живет с постоянно включеннымрадиоприемником и смотрит новости по всем телеканалам подряд. Наверняка ужеуслышал про взрыв в метро и теперь беспокоится, не пострадал ли кто-нибудь изего близких. Не дозвонившись до Любы, он, вероятно, позвонил Родиславу,которого со вчерашнего дня нет в Москве, он вместе с Бегорским уехал в Тульскуюобласть на переговоры. Родислав, разумеется, попытался тестя успокоить, нопоскольку он точно не мог сказать, где его жена, Головина его ответы вряд лиудовлетворили, и он продолжал названивать дочери и сходить с ума от волнения.Надо срочно позвонить отцу.

– Любочка, ты где? Ты в больнице? – в голосеНиколая Дмитриевича слышалась паника. – Ты пострадала? Я все время звонютебе и на работу, и на мобильный, а ты не отвечаешь.

– Папа, я на работе, у меня было совещание. Ты напрасноволнуешься за меня, я уже давно не езжу в метро, у меня служебная машина, ты жезнаешь.

– Слава богу! – выдохнул отец. – Но откуда жея знаю, на чем ты добиралась сегодня на работу? А вдруг твой водитель заболел иты вынуждена была поехать на метро? А вдруг машина сломалась? Да мало ли чтоможет случиться. Я все время за тебя волнуюсь. А вдруг ты на машине попала ваварию?

– Папочка, милый, у меня все в полном порядке.

– А из твоих сотрудников никто не пострадал?

– Никто. Один, правда, до сих пор до работы доехать неможет, но он тоже не пострадал.

– Любочка, а что там произошло? Я все время слушаюрадио, но информация очень противоречивая. Сначала говорили, что мощностьвзрыва равна одному килограмму в тротиловом эквиваленте, теперь уже говорят,что там было два килограмма. Сначала говорили, что двадцать пять человекпогибло и сто пятьдесят ранено, а теперь говорят, что погибло тридцать, апятьдесят получили ранения и травмы. Кому верить?

– Папа, если тебя это так волнует, я могу посмотреть вИнтернете, там данные постоянно обновляются. Но вообще-то у меня много работы.Как ты себя чувствуешь?

– Ничего, – Люба явственно услышала брюзгливыенотки. – Как может себя чувствовать никому не нужный, всеми брошенныйстарик?

– Пап, ну как тебе не стыдно?! Почему ты никому ненужный? Почему ты всеми брошенный? А Тамара? А мы с Родиком?

– Томка меня голодом морит, хочет, наверное, чтобы япомер побыстрее.

– Ну что ты такое говоришь, а? Как тебе не стыдно!

– Стыдно? А вот ты сама приезжай и проверь, как твоясестра меня содержит! – Николай Дмитриевич повысил голос. – Ушла сутра на работу, вернется только к десяти вечера, а я целый день должен голоднымсидеть. Хоть бы миску супа налила! Хоть бы кусок хлеба оставила! Ты проверь,проверь!

– Хорошо, папа, – улыбнулась Люба, – яобязательно проверю.

– Нет, ты сегодня проверь, прямо сейчас. Немедленноприезжай и проверь, как живет твой старый несчастный отец.

– Хорошо, папа, – повторила она, – я сегодняже приеду и проверю. Только не сейчас. Сейчас я должна работать.

– И привези мне бананов и конфеток, таких мягоньких,как я люблю.

– Суфле?

– Ага, вот-вот. Привезешь?

– Обязательно.

Люба положила трубку, посмотрела на часы и перезвонилаТамаре. Сестра была занята с клиентом и обещала перезвонить, когда освободится.