– Полагаю, дружище, дело именно в этом: ты не хочешь или не можешь рассказать о своих чувствах, – рассудительно произнес Даррел.

– Разве это важно?

– Очень.

– То есть ты с ОК обо всем поговорил? – уточнил Чарльз.

– Да.

– И что?

– Как видишь, мы не ссоримся, – усмехнулся Август. – В отличие от вас.

– Это потому, что ты не спал с Наоми, – язвительно заметил Фрейзер.

– В какой-то мере ты прав, – кивнул Даррел. – Но твоя связь с нашей прекрасной сопровождающей стала не главной причиной ссоры, мой друг. Известие об интрижке послужило детонатором, который подорвал накопившуюся кучу недомолвок и взаимного недопонимания.

– У тебя, случайно, нет диплома психоаналитика? – проворчал Пятый. – И говоришь гладко, и голос мягкий, и все о чувствах треплешься.

– Баррингтон тебе не верит, – продолжил Август, не обратив внимания на подначку. – Она бедная, ты – миллиардер. Она знает, что между вами расстояние больше, чем от Земли до Марса, а ты ничего не сделал, чтобы его сократить.

– Я сделал!

– Значит, сделал недостаточно.

– Я… – На лице Чарльза отразилась такая гамма чувств, что Даррелу стало его искренне жаль: растерянность, тоска, боль, страх, желание – они рвали Чарльза на части, доводя до полного изнеможения. – Ты ведь понимаешь, что все наши чувства: твои к Октавии, ее к тебе, мои к Анне – они сейчас очень резкие, – произнес Пятый, пряча от Даррела глаза. – Мы переживаем стресс, а когда нас отвезут на Землю… Ты ведь понимаешь, что там все изменится? Станет как было. Я вернусь в родовое поместье, а Анна – в свое гетто. Сказка закончится. Сейчас я скажу ей то, что чувствую, а на Земле…

– А на Земле папочка прикажет тебе забыть девочку из гетто и ты послушно исполнишь его волю? – жестко перебил Чарльза Август. – Ну, может быть, отправишь ей немножко денег на новые чулки.

Несколько секунд Фрейзер люто смотрел на Даррела, а затем с трудом, поскольку скулы сводило от бешенства, произнес:

– Я пришел за советом, как к другу, но если ты позволишь себе еще одно такое высказывание, я тебя ударю.

– Если дело не в этом, если ты не беспокоишься насчет реакции родителей, – с прежней жесткостью произнес Август, – то что мешает рассказать Анне о своих чувствах? А потом, когда мы вернемся, набраться смелости и остаться с ней.

Пятый вновь отвернулся.

Потому что они оба знали, что дело именно в этом. Потому что сейчас Чарльз скажет Анне то, что думает, что чувствует, что переживает, и это будет правдой. Но сумеет ли он повторить эти слова, стоя перед родителями?

– У тебя уже есть невеста? – гораздо мягче, совсем по-дружески поинтересовался Август.

– Отец говорил, что не прочь породниться с Кармайклами из Бостона, но серьезно мы еще не говорили, – честно ответил Фрейзер. – Прошлым летом нас с Линдой Кармайкл познакомили в Париже. Мы провели вместе неделю.

– Как друзья?

– Ей всего тринадцать, – буркнул Пятый. – Конечно, как друзья, за кого ты меня принимаешь?

– За того, перед кем стоит трудный выбор, – сочувственно произнес Даррел. – Переспи с Настей и успокойся.

– Почему с Настей, а не с Наоми?

– Потому что Наоми спит с Вагнером.

– Черт! Откуда ты знаешь?

– Слухи.

Пятый рассмеялся, а потом замысловато выругался. А потом покачал головой:

– В том-то и дело, что я не хочу ни с кем спать. – Он взял себя в руки после резкого выпада Августа и говорил очень спокойно. И очень грустно. Потому что все, что он говорил, было очень важно для него. – Я все время ищу глазами Баррингтон. Когда вижу – улыбаюсь. Когда слышу ее голос – внутри все замирает. Когда вспоминаю, какое между нами расстояние, – внутри становится пусто. – Он снова посмотрел Августу в глаза. – Что мне делать?

– Потерпи еще чуть-чуть, – предложил Бесполезный. – Спасатели рядом, думаю, в течение нескольких часов инопланетяне нас отпустят, мы вернемся на Землю, и через неделю ты об Анне даже не вспомнишь.

– А если не терпеть и все ей сказать?

– Тогда может получиться так, что несколько ближайших часов вы будете счастливы, а через два дня ты разобьешь ей сердце, – со вздохом ответил Август.

– То есть если я ее люблю, то должен от нее уйти? – криво улыбнулся Пятый. – Так?

– Нет, не так: ты должен принять решение, а потом следовать ему, чего бы тебе это ни стоило, – твердо ответил Даррел. – Если ты ее любишь – ты будешь за нее драться с кем угодно, даже с отцом. А если ты всего лишь хочешь переспать с запавшей в душу девчонкой, то прошу тебя – не порть Анне жизнь, ей и без тебя крепко досталось.

– Ты стал ее адвокатом? – криво ухмыльнулся Чарльз.

– Нет, – спокойно ответил Август. – Просто я видел много уродов вроде тебя.

И снова Пятый не ударил. То ли потому, что вспомнил распластавшегося на полу Арнольда, то ли потому, что понял, что Август прав.

* * *

CNN: «Больше никаких секретов! Сегодня днем Космический флот запустит прямую трансляцию с борта VacoomA, и все жители Земли получат возможность…»

РБК: «…Увидеть своими глазами инопланетный корабль! Это не шутка и не фантастика! Мы увидим корабль, на борту которого находятся наши дети!»

Reuters: «В рамках подготовки финального этапа спасательной операции Аллан Райли совершит облет инопланетного корабля на клипере VacoomA!»

Sky News: «Американцы готовятся вступить в контакт с представителями внеземной цивилизации, почему молчит премьер-министр? Куда смотрело Министерство иностранных дел? Почему дипломаты не добились особых условий для Соединенного Королевства?»

ABC News: «Грозит ли нам опасность?»

* * *

Предстоящая трансляция вызвала на Земле ажиотаж, сравнимый с безумием золотой лихорадки. Миллиарды людей заранее усаживались перед экранами, шумно обсуждая предстоящее зрелище. Среди них были и обычные люди, и профессиональные космонавты, физики и программисты, домохозяйки, инженеры, школьники, политики и разведчики. И если два дня назад кто-то еще оставался равнодушен к судьбе потерпевшего катастрофу клипера, то сейчас таковых не осталось.

Потому что прозвучало волшебное слово: «инопланетяне».

Они прилетели. Они здесь. Они молчат, но обязательно заговорят.

Они расскажут о звездах…

Земля сошла с ума, трансляцию ждали миллиарды людей, и не было ничего удивительного в том, что даже столь опытный человек, как Райли, давно привыкший к вниманию публики, немного нервничал и вот уже в третий раз поправлял смотрящую на него видеокамеру.

– Как я выгляжу?