– Здорово здесь! Это место… оно… Здесь тоже обитают призраки?

– Что за чушь! Какие призраки! Их вообще не существует в природе, – поспешила возмутиться Мерит.

Уже второй раз, подумала Лорелея, она слышит от Мерит одни и те же слова. Похоже, что она не меньше Оуэна побаивается этих самых призраков. Сама-то Лорелея прекрасно понимает. Не только призраки преследуют нас. Наша собственная память шагает за нами по пятам всю жизнь. Стоит нам лишь оглянуться назад, и мы с удивлением обнаруживаем, что наше прошлое стоит у нас за спиной. Эти свои размышления она второпях записала на обороте рецепта, стоя в очереди в аптеке. Надо не забыть обязательно перенести запись в свою розовую тетрадь.

– Нет, существуют! – не согласился с сестрой Оуэн. – Марис рассказывала мне, что в той конюшне, где стоит ее лошадь, тоже обитает призрак. Какой-то старик… Среди ночи он обходит конюшню и громыхает на всю округу лошадиной упряжью.

Мерит выпрямилась, оторвавшись от своего занятия. Она растирала рукой икры ног.

– А кто там толком знает, что творится в конюшне посреди ночи? Ночью же все нормальные люди спят. Мне кажется, кто-то просто распустил слухи о привидении, чтобы отпугнуть возможных грабителей.

Оуэн задумался.

– Пожалуй, в этом есть свой резон, – согласился он с Мерит.

Лорелея оглядела брата и сестру. Неужели только она одна видит, как похожи эти двое во всем? Даже в том, как они смотрят на мир, как рассуждают. И как же они похожи на Роберта.

– Здесь сохранились чьи-то старые могилы. – Оуэн устремился к тому, что раньше было окном. Ловко перепрыгнул его и очутился в высоких зарослях травы. – Можно я протру могильные плиты?

– Подожди минутку! – остановила его Лорелея. – Сначала расскажи нам об историческом значении этого памятника. Ты успел прочитать, что было написано на том указателе, который стоял у дороги, когда мы ехали сюда?

Оуэн и Мерит как по команде отрицательно замотали головами. Никто ничего не читал. Если бы Лорелея не чувствовала себя такой разбитой, то она бы невольно рассмеялась при виде подобного единодушия.

– Тогда слушайте! Церковь была построена в 1745 году, но во время революционных событий 1779 года англичане сожгли ее. Церковь отстроили заново, а потом сожгли повторно, уже в 1865 году.

Мерит, упершись руками в бедра, оглядела руины. Какое-то время она следила за тем, как скользят по старинной кладке тени, которые отбрасывают ветки дубов. Вековые дубы с заросшими мхом стволами окружили церковь со всех сторон, взяв ее в плотное кольцо. Наверное, подумала Лорелея, разглядывая могучие деревья, эти дубы не просто так выросли вокруг храма. Кто знает, быть может, они пытались защитить церковь своими длинными ветвями, подобно тому, как мать спасает в своих объятиях родное дитя.

– А кто ее спалил в 1865 году? – спросила Мерит.

– Эти чертовы янки, – ответила Лорелея, пряча усмешку.

– Точно? – переспросила Мерит, тоже изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение лица, хотя губы ее уже дрожали от улыбки. – Именно так? Не просто янки, а «эти чертовы янки»?

– Папа мне говорил, что слово чертов я могу употреблять в своей речи только перед словом янки, – подал голос Оуэн. – Но я-то думал, что он имел в виду бейсбольную команду.

Лорелея с улыбкой глянула на сына.

– В общем и целом папа прав. Когда люди начинают вспоминать марш армии генерала Шермана к морю, то они вправе использовать такие сильные выражения, как нечто само собой разумеющееся. Ведь именно его солдаты сожгли церковь, хотя, как видишь, стены устояли. Они остались несокрушенными. – Она подняло лицо к солнцу. Так приятно чувствовать кожей его живительное тепло. – Мне нравится это место. Даже огонь не смог уничтожить эту красоту. Ведь церковь по-прежнему очень красива. Быть может, со всеми своими шрамами она стала еще красивее. Эти руины – живое напоминание об истории, о том, что здесь было когда-то.

Мерит уставилась на мачеху долгим внимательным взглядом, словно собираясь добавить что-то еще. Но в последний момент передумала и убила очередного комара на своей ноге.

Лорелея сочувственно покачала головой.

– Сами же настояли на том, чтобы надеть юбку. Почему не те джинсы, которые я вам дала? Они прекрасно сидят. Дома я вам дам специальный лосьон, чтобы смазать места укусов. Он снимает зуд и жжение. А пока придется помучиться.

– Очень уж они облегающие. Я не могу появляться в таких джинсах на улице.

– О господи! Да они сидят на вас просто великолепно! У вас отличная фигура, Мерит, грех не показывать ее людям. Те, кто в свое время смог убедить вас, что вы отлично смотритесь в той одежде, которая у вас есть, либо ненормальные, либо у них что-то не в порядке с глазами. А может, и то и другое.

Последнюю реплику Лорелея произнесла шутливым тоном, но лицо Мерит моментально помрачнело. Словно окно вдруг закрыли тяжелыми шторами. Не говоря ни слова, она отвернулась и зашагала прочь от мачехи в сторону старого заброшенного кладбища рядом с развалинами церкви. Подошла к могилам и склонилась над первым надгробным камнем, стараясь разобрать, что на нем написано. Насколько могла видеть со своего места Лорелея, надпись была уже практически нечитаема: все буквы стерлись от времени.

Лорелея направилась вслед за падчерицей. Ей хотелось узнать больше о судьбе Мерит, той самой Мерит, о которой с таким обожанием рассказывал ей Роберт. Лорелея обычно вела себя сдержанно в отношениях с людьми, похожими на Мерит, которые не склонны к откровенности в том, что касается их личной жизни. Но у нее просто не было в запасе времени для постепенного налаживания контактов с падчерицей.

Внезапно она резко остановилась, стон застрял у нее в горле. Она с силой надавила на свой живот, заставляя боль утихнуть. Неужели она опять съела что-то не то за завтраком и ее желудок снова взбунтовался? Она нащупала болевую точку и стала осторожно массировать ее рукой. Вспомнила еще один мамин совет и заставила себя улыбнуться. Когда человек улыбается, все сразу же становится лучше, и другие в этот момент думают, что ты еще на что-то годен. Она не была уверена, что и эта мамина сентенция обязательно перекочует в ее Тетрадь умных мыслей, ибо у нее были большие сомнения насчет этого «становится лучше».

– Мама! Тебе плохо?

– Все хорошо, сынок. Я в полном порядке. Кольнуло что-то в боку. Сейчас пройдет. Ступай, походи среди надгробий. Вдруг отыщешь такое, на котором сохранились все буквы. Или даже какое изображение… вот и займись им. Приведи в порядок.

Лорелея сделала еще несколько глубоких вдохов, следя за тем, как Оуэн петляет среди старинных и более новых захоронений, смешавшихся на этом кладбище в живописном беспорядке по принципу «как попало».

– А почему это Мерит таращится на тот памятник, на котором ничего нет? – тихонько поинтересовался у нее Оуэн.

Лорелея согнулась пополам, пытаясь унять боль, и притворилась, что тоже внимательно разглядывает даты, выбитые на камне, перед которым она стояла. Пусть думают, что она тоже пытается разобрать надпись на могильной плите.