— Вверх по ручью в распадке их стоянка. Живых быть не должно. Во всяком случае, того, кто уйти сумеет. Ждите утра, а потом начинайте разбираться. А теперь простите, ваше благородие, Герцогиню срочно к врачу доставить нужно.

И тряхнув поводьями, добавил:

— Пошла, милая! Грач, ко мне!

Серая кобыла, прянув ушами, взяла с мест бодрой рысью, а жеребец, который так и бродил с заброшенными на луку седла поводьями, не раздумывая последовал за хозяином. Проводив странную кавалькаду растерянным взглядом, лейтенант только головой покачал. Мысль о том, что один человек умудрился уничтожить целую банду, в голове у него не укладывалось.

Между тем Гриша с трудом сдерживался, чтобы не пустить кобылу галопом. Проселок был старым, едва наезженным, и растрясти раненую здесь было проще пареной репы. Едва дождавшись, когда подковы лошадей зацокают по мостовой, парень встряхнул поводьями, и пролетка прибавила ходу. Несколько раз Герцогиня тихо стонала, и Гриша, то и дело оглядывавшийся на нее, только тихо радовался:

— Жива, — и снова подхлестывал лошадь.

К знакомому особняку они подъехали спустя почти час. Подхватив женщину на руки, Гриша взбежал на крыльцо и, недолго думая, грохнул сапогом в дверь. Сонный слуга, попытавшийся что-то возразить не открывая, был приведен в чувство обещанием стрельбы прямо через дверь. Сообразив, что дело нешуточное, он впустил Гришу и, разглядев его ношу, сразу указал нужное направление, сообщив:

— Операционная вон там. Сейчас доктора позову.

Внеся Герцогиню в операционную, Гриша осторожно положил ее на хирургический стол и, чуть подумав, аккуратно прижал пальцы к становой жиле. Пульс, пусть и слабый, был. Вошедший доктор, сразу узнав парня, молча подошел к столу и, привычным движением избавив женщину от повязок, только головой покачал. Чтобы облегчить ему работу, Гриша быстро описал положение, при котором была получена рана, и врач, одобрительно кивнув, коротко приказал:

— Я вас понял, юноша. А теперь покиньте операционную. Дальше моя работа. И вообще, делать вам тут больше нечего. Отправляйтесь домой, или куда там вам надо. Обо всех результатах я сам сообщу господину Залесскому.

Понимая, что спорить сейчас только время у врача отнимать, Гриша покорно поплелся к выходу. Выйдя на улицу, он снова сел на козлы пролетки и, разобрав поводья, еле слышно выдохнул, вскинув лицо к небесам:

— Господи, помоги ей.

Потом, взяв себя в руки, парень развернул пролетку и отправился к зданию жандармского отдела. Дежурный, по долгу службы знавший, кто это такой и что вообще случилось, без возражений пропустил парня и, вздохнув, тихо сообщил:

— Нет никого. Его превосходительство приказал телефонировать, как только новости будут. Тебя соединить?

— Давай, — устало кивнул Гриша.

Солдат быстро покрутил ручку вызова и, дождавшись ответа капитана, молча протянул трубку Грише.

— Петр Ефимович, это я. Я вытащил ее, но она ранена. У вашего врача на операции, — негромко сказал Гриша и, не дожидаясь ответа, отдал трубку дежурному.

* * *

Трое суток после описанных выше событий Григорий бродил по дому словно потерянный, но при этом не отходя далеко от кабинета Зои Степановны, где стоял телефонный аппарат. Вернувшийся из поездки по Уралу Николай Степанович, узнав, что в ликвидации угрозы его семье парень принимал самое активное участие, примчался к сестре и заставил Гришу подробно рассказать всю историю от начала и до конца.

Узнав, откуда вдруг у него возникали самые разные проблемы, князь несколько минут тихо матерился, а потом, оборвав свой монолог, решительно заявил, что с этого момента Григорий может быть спокоен за собственное будущее, даже если решит больше вообще ничего не делать. Ибо уже все сделанное им полностью покрывает все его дальнейшие дела. Денежный вопрос князь обещал полностью принять на себя. В ответ парень только головой покачал, с грустной улыбкой ответив, что ничего не делая можно от скуки ума лишиться.

Одобрительно хмыкнув, князь внимательно выслушал предложение Гриши организовать на паях мастерские, которые будут ремонтировать автомобили различных государственных служб, и, подумав, заявил, что немедленно прикажет произвести подробные расчеты выгодности подобного предприятия. Впрочем, ему с самого начала было понятно, что выгода от таких мастерских будет большая. Особенно если вместе с мастерскими поставить парк обменных машин.

Ведь служба пожарных не может лишиться даже одного грузовика с водяной бочкой. А пожары в столице дело весьма серьезное. То же самое относится и ко всем остальным службам. Оговорив некоторые детали, князь одобрительно хлопнул парня по плечу и тут же отправился к себе в контору. Услышанное было достойно серьезного осмысления и реализации. Но прежде нужно было все как следует продумать.

Вечером того же дня в кабинете прозвучал звонок телефона. Подошедшая к аппарату Зоя, выслушав сказанное, приказала позвать Григория и, передав ему трубку, тихо сказала:

— Тебя, капитан Залесский. Кажется, там опять что-то случилось.

Осунувшись лицом, Гриша взял трубку и, услышав знакомый голос, тихо спросил:

— Как она?

— Приезжай ко мне на службу, я все расскажу, — устало ответил капитан, и Григорий, молча опустив трубку на рычаг, стремительно вышел из дома.

Спустя двадцать минут он, слегка запыхавшись, вошел в кабинет капитана и, с порога увидев на его столе, обычно заваленном бумагами, бутылку коньяка, рюмку и блюдце с порезанным лимоном, еле слышно спросил:

— Когда?

— Четыре часа назад, не приходя в себя. Пуля разорвала легкое и чудом не зацепила сердце. Доктор сам не понимает, как она перенесла операцию и еще прожила эти дни. Она должна была умереть у тебя на руках. Или в лучшем случае пока ты вез ее к врачу.

Из-под парня словно землю выдернули. Он и сам не понял, как сумел дойти до стула и плюхнуться на него. В кабинете воцарилась мертвая тишина. Залесский, налив себе коньяку, молча проглотил напиток и, закурив, негромко сказал:

— Мы познакомились, когда ей было всего тринадцать, а мне и двадцати не исполнилось. Это было мое первое дело, и если бы не ее помощь, я бы не справился.

— Это я виноват, — вдруг взвыл Гриша дурным голосом. — Стрелять надо было не в грудь, а в башку.

— Нет тут твоей вины, — жестко осадил его капитан. — И стрелял ты правильно. Сразу скажу, все мои казаки вместе такого бы сделать не смогли. Там не все так просто оказалось. Пуля твоя шла правильно. Да только у того подонка в кармане подарочная фляжка была. А на той фляжке медаль припаяна. Пуля ударила в ту медаль и ушла в сторону. Подняться он уже не смог бы, а вот из последних сил на курок нажать его хватило.

— Твари! Кто это был? — прохрипел Гриша с ненавистью.

— Подробностей я тебе рассказать не могу, но это был ответ на ее последнее дело. Есть в городе Париже один очень известный авантюрист, аристократического рода. Она его разоблачила и сумела сорвать его планы относительно нашей страны, а он поклялся, что лично сдерет с нее кожу, набьет чучело и поставит у себя в прихожей. Чтобы другим неповадно было в его дела влезать.