– Как это неудавшегося? – возмущённо вскидывается тёмный. – Ты ведьма. Значит, ритуал удался. Хотя поначалу даже я в этом засомневался. Когда Тимотео взял тебя на алтаре, и оказалось, что твоё тело не девственно, а потом тебе ещё и вырваться от этого болвана удалось. Тут даже самая сильная вера может пошатнуться. Поэтому, каюсь, я в порыве несвойственных мне эмоций приказал тебя убить.

Он так запросто говорит об этом, будто погоду со мной обсуждает. И эмоции у него… какие-то неправильные. Нет ни ярости, ни злобы, ничего такого, что ожидаешь от больного на всю голову фанатика, способного хладнокровно резать людей, как свиней, ради своих эфемерных великих целей. Он не фонтанирует ненавистью, не похож на воплощённое зло... Возможно, именно поэтому даже Федерик его не раскусил. Эмоции ведь не мысли.

– В тот момент мне казалось, что ты стала моим самым большим разочарованием, – продолжает вещать мессир. – Каково же было моё удивление, когда я ощутил, что твоё остановившееся сердце снова бьётся, а душа… о-о-о, этот особый свет и ауру, которую излучает душа ведьмы, невозможно спутать ни с чем. Ты не просто выжила, ты инициировалась.

На этой фразе он радостно и восторженно улыбается. Точно так, как я помню. Боже, он реально полный психопат, или совершенно двинутый. Я в психиатрии не сильна, диагноз поставить не смогу. 

– Но чтобы ты смогла стать той, кто откроет мне путь к бессмертию и безграничной силе, требовалось дать тебе возможность самой войти в силу. К тому же, тебя наверняка искал бы супруг. И Гельмут задавал бы всякие глупые вопросы. Вот я и решил, что будет даже интересно, если позволить тебе вернуться к мужу, и подтолкнуть к изучению своего наследия и своих возможностей. От ведовства я защищён, так что ничем не рисковал, – подмигивает мне. – Что может мотивировать лучше, чем смертельная опасность? Разве что поддержка такого достойного и видного мужчины, как его высочество. Он начал казаться мне не помехой, а нужным для твоего развития фактором. Гораздо более действенным, чем Иезенния. Вы так рьяно и сообща взялись за дело, что мне оставалось только дождаться, когда ты сама созреешь для ритуала. Всё равно при желании я мог до тебя добраться в любой момент.

Это всё просто в голове не укладывается. Всё, что случилось, получается, было ловко им подстроено. Мы искали, расследовали, разбирались, я училась управлять своей силой, а он просто сидел и ждал, когда её будет достаточно, чтобы принести меня в жертву. Дал видимость свободы, чтобы подтолкнуть меня в нужном направлении. Я бы признала это гениальным, если бы всё это не было таким чудовищным.

– Я удовлетворил твоё любопытство, Анна? – хитро улыбается мессир. – Если ты надеешься таким способом потянуть время, то не стоит. Кортеж короля из Анжерона ещё даже не выехал, так что мы вполне успеваем спокойно покинуть этот дом, не привлекая ничьё внимание. Я вижу, ты уже одета. Тогда не стоит терять время. Пойдём.

И он поднимается с кресла.

А дальше всё происходит так быстро, что я не успеваю даже осознать толком, как действовать.

В гостиной хлопает дверь, слышатся быстрые шаги. И звонкие голоса.

– Анна, Анна, мы вернулись!

А в следующий миг в спальню забегают обе близняшки. И не обращая внимания на удивлённо застывшего лекаря, бросаются меня обнимать.

Я замираю, забыв как дышать, дрожащими руками обнимая их в ответ. Смотрю на Селестино, умоляюще качая головой. Только бы не причинил им вреда. Только бы не выполнил свою угрозу.

– Пожалуйста, не надо, – шепчу одними губами. – Я всё сделаю.

– Мы так волновались о тебе. И так рады, что папа тебя спас, – бормочет Каталина, уткнувшись лицом мне куда-то в район солнечного сплетения.

А Эмелин просто молча обнимает и замирает так, прижавшись ко мне всем телом, будто затаившийся настороженный зверёк. И я внезапно замечаю её внимательный взгляд исподлобья. Прислушивающийся. Она… почувствовала мои эмоции? Не защищена ведь. Вряд ли поняла… хотя, Эмелин невероятно умный ребёнок.

– Эми, Кати, как же я соскучилась по вас, – выдыхаю, очень стараясь не выдать себя голосом. – Вы же с даном Рэймандо прибыли?

Ну же, Эми, маленькая, поддержи меня. Если этот псих заподозрит, что вы приехали с отцом… то может случиться беда.

– Да, с ним, – медленно кивает Эмелин, смотря на меня ещё более внимательно. – Папа повёз бабушку во дворец. Как и собирался.

Каталина удивлённо смотрит на сестру, но та сжимает ей руку.

– Вы подождёте меня здесь? Мне очень нужно сказать дану Рэймандо кое-что срочное и важное. А потом я буду вся ваша, – улыбаюсь обеим близняшкам.

Только бы не спорили. Только бы послушались…

– Хорошо, Анна, – кивает уже Каталина. Её взгляд тоже становится настороженным. Это просто счастье, что они стоят спиной к тёмному, и он не видит их лиц. 

– Мэтр Селестино, проведёте меня? – с натянутой улыбкой смотрю на хмуро взирающего на меня мессира.

– Конечно, ваше величество, – кивает он с кривой усмешкой. 

Внутренне умирая от страха, что не получится увести тёмного от детей, я целую русые макушки близняшек. И, сжав напоследок в своих объятиях, отстранюсь от них, заталкивая себе за спину.

Я люблю вас, маленькие. Так люблю.

Зажмурившись, чтобы сдержать слёзы, шагаю к мессиру. Он, как ни в чём не бывало, подставляет мне локоть. Его забота, словно насмешка.

Передёргиваясь внутри, я всё же её принимаю. И позволяю ему увлечь себя прочь из комнаты. Девочки, слава всем богам, остаются в спальне, как я и просила.

– Только без выходок, ваше величество. Иначе… – голос мессира звучит едва различимым шипением, наполненным неприкрытой угрозой.

Мы выходим в гостиную. Идём к выходу из покоев, я чувствую, как начинает клубиться вокруг колючая, давящая сила тёмного, уплотняясь до маскирующих щитов… и вдруг дверь открывается, и в проёме возникает… Федерик. А у него за спиной маячит Рэймандо.

На какой-то бесконечный миг, все замирают удивлённо смотря друг на друга. Каменеет рука тёмного под моими пальцами, новая доза адреналина выплёскивается в кровь, сужая моё восприятие до этого ощущения и опешившего взгляда любимых голубых глаз напротив. А в следующую секунду Федерик стремительно атакует, опередив действия Селестино лишь на доли мгновения.

Тёмного отбрасывает от меня сокрушительным ударом какого-то боевого заклинания. Я едва успеваю убрать руку с мужского локтя. Но старого подонка спасают его щиты. Врезавшись в стену, он падает на четвереньки и тут же швыряет сгусток какой-то дряни в моего мужа. Словно в замедленной сьёмке я наблюдаю, как летит в грудь любимого смертельное проклятие. И с диким криком вспыхиваю пламенем, бросая наперерез стену огня. Сжигая заклинание мессира, она обтекает моего мужа, становясь ему щитом. А я падаю на колени, все силы кинув на то, чтобы этот щит держать.

– Рэйм, Анна, – отрывисто приказывает Федерик, шагая навстречу врагу.