– О боже… я же не поняла… я же не вижу ничего, а мне такие ужасы вспоминаются, – хриплю потерянно. – Пожалуйста, позови его. Мне очень нужно… хотя бы почувствовать его присутсвие.

– Я здесь, Лана, – слышу тихий голос, заставляющий встрепенуться мою душу. А затем тихие приближающиеся шаги. 

– Федерик, – со всхлипом тяну к нему руку. И с облегчением выдыхаю, когда она оказывается в мужской ладони. 

– Тш-ш-ш, малыш, всё позади, – рядом прогибается кровать и меня обнимают такие любимые руки. К волосам прижимаются его губы. – Прости меня.

– Ты не виноват, я всё видела, – трясу головой, отчего компрессы слетают.

Ну вот так и знала, что он примет всю вину на себя. 

– Мне неловко портить вам такой момент, но я должна закончить с лечением глаз Ланы, – напоминает о себе Нэлли. – Если её глаза вам, конечно, нужны в здоровом состоянии.

– Нужны, естественно, – хмыкаю сквозь слёзы. – Я мужа хочу хорошенько рассмотреть. Вдруг, у него теперь чего-то не хватает. От этих тёмных чего угодно можно ожидать.

Федерик резко выдыхает, и я с облегчением слышу возмущение в этом звуке.

– На первый взгляд всё на месте, но тебе лучше знать, – со смешком уверяет королева Сэйнара, обратно водружая мне компрессы на глаза. – Ляг ровно, пожалуйста. Я сейчас быстренько закончу и оставлю вас в покое.

Приходится послушаться, хоть мне и не хочется выбираться из объятий мужа. Вытянувшись на кровати, я цепляюсь за его руку, чтобы не вздумал куда-нибудь опять уйти. Он в ответ тянет мои пальцы к своим губам.

Дальше процедура лечения проходит молча. Нэлли сосредоточенно водит надо мной руками – я буквально кожей и всем телом чувствую исходящую от них силу. То и дело она возвращается к глазам и ощущение жжения и отёка постепенно проходит. Как и невыносимая тянущая ломота в мышцах и головная боль. Даже слабость немного отступает.

– Кем ты была в своей прошлой жизни? Не медиком случайно? – спрашиваю у королевы-целительницы.

– Логопедом, – хмыкает Нэлли. – Занятно, что мне достался дар целительства. А тебе, доктору по профессии, огненный и ведьмовской.

– Тебе подходит твой дар. Твоя душа светлая и чистая. Исцеляющая, – улыбаюсь, прислушиваясь к своим ощущениям. – Ты любишь людей и всех бы согрела своей душой.

– Ну нет. На всех меня не хватит, – смущённо смеётся королева Сэйнара. – Думаю, и твой тебе подходит. Не представляю, какой сильной нужно быть, чтобы полностью слиться со стихией огня. То, что мне рассказывали… это поражает. Но об этом потом. Как ты себя чувствуешь?

– Уже гораздо лучше, – признаюсь, тщательно оценив своё общее состояние.

– Замечательно. Я компрессы сейчас сниму. Думаю, вам пообщаться хочется. Но перед сном сделаешь снова. Я оставлю зелье вот здесь, на прикроватном столике. И твоей камеристке объясню, что к чему.

– Спасибо, – улыбаюсь, чувствуя, как исчезают с глаз мокрые тряпочки. Промокнув лишнюю влагу какой-то салфеткой, Нэлли наконец-то даёт мне возможность разлепить ещё немного припухшие веки.

– Я потом ещё зайду, если ты не возражаешь. С Раминой. Она очень хотела убедиться, что с тобой всё в порядке перед тем, как мы вернёмся домой, – с улыбкой сообщает королева Сэйнара, поднимаясь с кресла, подвинутого к кровати. – Отдыхай и набирайся сил. 

И оставляет нас с мужем наедине.

Осторожно повернув голову, я смотрю в его полные раскаяния голубые глаза. 

– Я люблю тебя, – шепчу хрипло. 

– Я люблю тебя, – одновременно со мной произносит он. 

– Я так испугалась за тебя, – шепчу, перебирая пальцами волоски на его груди. – Когда почувствовала, что с тобой происходит. И потом, когда ты не отвечал… я с ума сходила.

Большое тело мужа подо мной напрягается. И руки сжимаются вокруг крепче.

Не знаю, сколько мы уже лежим вот так, не в силах оторваться друг от друга. В нашей спальне в столичном особняке. В той самой кровати, где проснулись вместе, когда я только попала в этот мир.

Как только Нэлли ушла, я заставила Федерика снять рубашку, лечь рядом и просто взобралась сверху, распластавшись на нём, всей кожей впитывая такое нужное мне живое тепло и нежную, осторожную ласку его рук. И пришло время признаний. Не хочу больше держать в себе свои чувства. Пусть знает, как много значит для меня.

– Он не позволил мне читать твои послания, – хмуро произносит супруг. – Наверное, опасался, что это пошатнёт его власть над моей волей. В принципе, он был недалёк от истины. Ты вытащила меня из этого состояния. Вырвала с мясом, уничтожив его заклинание. А я тебя подвёл.

– Нет. Ты пришёл вовремя, – возражаю упрямо.

– Вовремя было на целую кошмарную вечность раньше. До того, как тебя увезли прямо из-под моего носа, – тоже упирается Федерик. Чувствую, что в этом вопросе мы к согласию не придём. Но не могу я видеть, как он себя мучает.

– Тогда вы бы не уничтожили почти весь орден одним махом, – нахожу новый аргумент.

– Уничтожили бы позже. Без их попытки принести тебя в жертву, – снова закипает муж. – Лана, не спорь. Этого не должно было с тобой случиться. И больше никогда не случится. Ни с тобой, ни с нашими детьми.

Вот же… упрямый. А к этому ещё и параноик… запрёт же всех и запечатает, чтобы даже пылинки из внешнего мира не попадали. В чём-то я его, конечно, понимаю. Но перегиба весьма обосновано опасаюсь.

– Не могу я не спорить. Не хочу, чтобы ты грыз себя за то, что от тебя не зависело. Ты не мог предугадать, что тёмным настолько нужна я, что они даже пожертвуют сытной кормушкой в виде твоего отца. Не знал, что существуют такие заклинания, что способны подчинить тебя чужой воле. Или знал?

– Нет, конечно. Хотя должен был бы догадаться, – ворчит Федерик, вздыхая.

– Невозможно знать всё. Думаю, даже боги всего не знают, – надеюсь одна конкретная Богиня на меня за эти слова не обидится.

Руки Федерика поднимаются по моей спине, обхватывают голову, заставляя посмотреть ему в лицо.

– Малыш, я понимаю, что в твоих глазах, возможно, слишком много на себя беру, но это никоим образом не отменяет тот факт, что меня обвел вокруг пальца тёмный, что я собственноручно отдал им в лапы любимую женщину, и она чуть не погибла из-за моего промаха. Ты была вынуждена сражаться за свою жизнь, тогда когда я обещал тебе защиту и безопасность. Я не могу выразить словами, как благодарен тебе за то, что ты простила и даже пытаешься найти мне оправдания. Но сам простить себе это я не могу. И вряд ли смогу когда-нибудь. Поэтому давай, прекратим бессмысленный спор, – и муж запечатлевает на моих губах короткий нежный поцелуй.

– Ты бука, знаешь это? – вздыхаю.

– Но ты ведь меня таким любишь, – хмыкает он.

– Люблю, – соглашаюсь.