– Спасибо тебе, мудрейший.

– Эй, погодите! – снова вмешалась я. – Это все дела прошлые. Но вы же говорили мне, что служите богине.

– Да, я служу Дурге.

– Но…

– Наберись терпения, Каль-си. Я все объясню. – Пхет поудобнее устроился на камне и продолжил свой рассказ. – Итак, я был учителем Анамики. Когда она была маленькой девочкой, я проводил с ней по нескольку часов в день, исподволь готовя ее к тому, что ждало мою ученицу в будущем. Я учил ее науке войны и мира, я рассказывал ей о голоде и изобилии, о богатстве и нищете. Я обучил ее множеству языков, в том числе английскому, ибо я знал, что в назначенный час Анамике суждено будет встретить вас троих…

– Это было до или после того, как вы встретили меня? – спросила я.

– Ах, Каль-си, когда же ты поймешь, что нет никакого до и после! Есть только законченное и незаконченное, сбывшееся и еще не сбывшееся. – Он улыбнулся, увидев мое вытянувшееся лицо, и сложил руки. – Я исполнил часть своей работы, но кое-что еще предстоит сделать. Когда работа будет завершена, несделанное перестанет существовать и останется только то, что свершилось.

Я разинула рот, потом со вздохом пролепетала:

– Пхет, вы меня убиваете!

Веселые искорки заплясали в глазах старика.

– Веришь ли, Каль-си, порой я сам себя не понимаю!

– Но для чего был нужен это обман? Зачем заставлять меня верить в легенду, если на самом деле вы всегда были всезнающим и всемогущим духом?

– Мне необходимо было предстать тем, кого ты видела, чтобы ты смогла стать той, кого я сейчас вижу перед собой.

Пока я ломала голову над этими загадочными словами, в разговор вступил Кишан.

– Вы сказали, что пришли помочь нам победить Махишасуру. Может, сосредоточимся на этой задаче, а загадки мироздания пока подождут?

– Вот слова истинного воина! – воскликнул Пхет, радостно потирая ладони. – Кишан, я всегда восхищался твоей способностью концентрироваться на главном. Очень хорошо. Итак, начнем с оружия. Вы позволите?

Анамика протянула ему рюкзак, откуда старик ловко выудил гаду.

– Ах, какое произведение искусства! Скажите, это оружие помогало вам в странствиях?

– С помощью гады я прорубался через колючий лес в Кишкиндхе, – ответил Рен. – Только она серьезно калечила злобные деревья, так что они пропускали нас.

– Х-мм, – пробурчал Пхет. – И это все?

– Я колотила ею по колонне в храме Дурги, – вспомнила я.

– У меня есть храм? – поинтересовалась свежеиспеченная богиня.

– Угу. Целая куча.

– В бою мы часто пользовались гадой, как обычным оружием, – вставил Кишан.

– Понятно, – подытожил Пхет. – Выходит, вы ни разу не использовали это оружие по назначению.

Затем он взял лук со стрелами и задал тот же вопрос. Когда я рассказала, что научилась поджигать стрелы своим внутренним пламенем, старик, кажется, был доволен, но все равно объявил, что стрелы обладают гораздо большей силой, чем мы думали.

Одно за другим Пхет доставал все наше оружие – чакру, трезубец, броши и золотые мечи. Последней он вытащил Фаниндру, и она тут же ожила в его руках. Отшельник погладил золотую змеиную головку.

– Пожалуй, это самое недооцененное вами оружие, – тихо вздохнул он.

– Но ведь Фаниндра приходит на помощь только тогда, когда она сама этого хочет! – возразила я.

Пхет пристально посмотрел на меня, Фаниндра тоже уставилась мне в лицо своими блестящими зелеными глазками.

– Кальс-си, дитя мое, а ты хоть раз просила ее о помощи? – мягко спросил мудрец.

– Н-нет, – призналась я. – Не просила.

Тогда Пхет тихо заговорил, поглаживая сухонькой ладонью блестящие кольца золотой змеи.

– Укус Фаниндры исцеляет. Она обладает властью над другими животными, причем далеко не только над родственными ей пресмыкающимися. Она может успокаивать даже крупных хищников. Стоит им заглянуть в глаза Фаниндры, как они тут же попадают под власть ее чар. Но и это еще не все! Золотую змею боятся и сверхъестественные существа, включая несчастных страдальцев, созданных нечестивым колдовством Локеша. Она рассеивает тьму, но может наслать тьму на врагов. Вы этого не знали?

Мы дружно покачали головами, а я горько пожалела о том, что никогда в полной мере не ценила волшебное сокровище, которое мне досталось.

– Все золотое оружие заработает в полную силу лишь в руках богини, и при правильном использовании, – наставительно сказал Пхет.

Я скромно подняла руку, как прилежная студентка в аудитории.

– Кстати о…

– Всему свое время, Каль-си. Сначала я должен научить вас правильно пользоваться дарами Дурги.

Пхет порылся в рюкзаке и по очереди вытащил оттуда Золотой плод, Огненную вервь и мое Жемчужное ожерелье. Повернувшись к Анамике, он вежливо попросил ее передать ему Шарф.

– Дары Дурги сами по себе обладают великой силой, но если соединить их вместе, тогда…

Пхет взял в руки Ожерелье и Шарф и приложил их друг к другу. В тот же миг Шарф обвился вокруг Ожерелья и замерцал, пока не окрасился всеми цветами радуги. Затем легкая ткань вспорхнула в воздух, обвилась вокруг Пхета и заструилась между нами. В считаные секунды мы все оказались чисто вымытыми и переодетыми в свежую одежду. Я недоверчиво ощупала свое лицо – оно было чистое до скрипа и слегка влажное, словно выкупанное в утренней росе.

Закончив свою работу Шарф принял свой обычный вид и послушно опустился на руку Пхета.

– Это просто потрясающе! – воскликнула Анамика.

– Это мы уже видели, – заметила я, покосившись на Анамику. – Перед тем как мы отправились к драконам, Дурга продемонстрировала нам такой фокус в храме.

– Верно, – улыбнулся Пхет. – Так все и было.

Радостное лицо Анамики погасло, сделалось мрачным, и мне вдруг стало ее жалко. Что бы чувствовала я, узнав, что вся моя жизнь с самого начала планировалась и направлялась невидимыми силами? Впрочем, мы все четверо были примерно в одинаковом положении. Хорошо еще, что у нас хотя бы изредка бывали моменты, когда мы чувствовали, будто принимаем собственные решения и поступаем по-своему. Похоже, Пхет или мироздание контролировали каждый наш шаг.

Я посмотрела на Рена и Кишана, гадая, избрала ли судьба кого-то из них быть моим спутником. Может, моя любовь к ним тоже предначертана судьбой? Эта мысль мелькнула всего на долю мгновения, потом я решительно прогнала ее. «Нет. Мое сердце принадлежит только мне. А вот как насчет них? Может быть, они любят меня только потому, что этого требует их судьба? Но если бы судьба управляла и этим, она вряд ли избрала бы сразу обоих? – возразила я самой себе. – Наверное, она ограничилась бы кем-нибудь одним».