— Через пару недель начинаются занятия в школе. И что тогда? Тебя отпустят?

— Мне урежут часы. Но уволиться я не смогу. Согласно условиям контракта, я должна работать весь октябрь. До конца месяца.

— Осталось всего два месяца, — вставила Джинни.

— Еще два месяца зачисток? — Шеннон покачала головой. — Еще два месяца…

— Не бери в голову.

— Возможно, тут что-нибудь есть, — сказал Билл. — Какая-нибудь дыра, которой мы сможем воспользоваться. Может быть, нам удастся вытащить тебя оттуда.

— Они умнее нас, — обреченно произнесла Шеннон. — Никаких дыр тут нет.

Она оказалась права. Если дыры и были, Билл не смог их обнаружить, однако прежде чем вернуть книгу дочери, он отсканировал на компьютер столько страниц, сколько успел.

Завтра можно будет изучить их более внимательно. Быть может, он все-таки найдет что-нибудь.

Билл пожалел о том, что рядом с ним нет Бена. И Стрита. Три головы всегда лучше одной.

Шеннон и Джинни легли спать рано, но Билл не чувствовал усталости, не хотел спать, был на взводе. Поцеловав Джинни и пожелав ей спокойной ночи, он засиделся у себя в кабинете далеко за полночь, отправив сообщения по факсу и по электронной почте двум сенаторам от Аризоны, нескольким членам законодательного собрания штата, в региональную службу надзора, в Ассоциацию предпринимателей, в Федеральную торговую комиссию, в ФБР, в Министерство торговли и вообще всем, кто только пришел ему в голову. Билл даже отправил факс в Даллас, в центральное управление «Хранилища», адресовав его лично Ньюмену Кингу, в котором подробно изложил свои претензии и подозрения, суть своего конфликта с «Хранилищем», потребовав освободить свою дочь от принудительных обязанностей, навязанных ей «Хранилищем», в нарушение всех законов и самой конституции.

Когда наконец Билл забрался в кровать, Джинни уже спала, тихо похрапывая. Он обнял ее и накрыл ладонью ей грудь. Джинни зашевелилась, застонала, прижалась задом к его затвердевшему члену. Биллу захотелось интимной близости. Прошло уже больше недели с последнего раза, но Билл сдержался, опустил руку жене на живот, закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы заснуть. Он очень этого хотел, но не мог. Предохраняться было нечем. У него не осталось презервативов, а у Джинни закончилась спермицидная мазь.

Завтра надо будет съездить в «Хранилище» и закупиться.

За неделю до начала занятий был назначен педагогический совет, и Джинни обзвонила всех своих знакомых-учителей, интересуясь, не хочет ли кто-либо, чтобы она его подвезла.

Никто не пожелал ехать с ней.

Джинни этого опасалась — на самом деле она поступила так как раз для того, чтобы выяснить настроение своих коллег. Однако вместо того, чтобы испугаться, занервничать, Джинни разозлилась, почувствовала в себе дополнительные силы и преисполнилась решимости не прогнуться ни под каким давлением.

Приехав в школу одна, она заняла место в первом ряду. Другие учителя заходили в зал, рассаживались, переговариваясь между собой, однако вокруг нее оставался круг пустых стульев, своеобразный искусственный барьер, преодолевать который не хотел никто.

Так продолжалось до тех пор, пока к ней не подсела Мег.

Джинни никогда в жизни не была никому так признательна, и хотя она никогда особенно не любила Мег, хотя их отношения описывались скорее выражением «коллеги по работе», чем «знакомые», она импульсивно пожала пожилой учительнице руку.

Та улыбнулась.

— Похоже, нам, изгоям, нынче лучше держаться вместе.

— А вы теперь куда ходите за покупками? — улыбнулась в ответ Джинни.

Мег рассмеялась.

— Так что здесь произошло? — спросила Джинни. — Почему все дезертировали?

— Понятия не имею. Меня никогда ни во что не посвящали, мне не поверяли свои тайны. Ты всегда была с ними более близка, чем я.

— До тех пор, пока вдруг не стала прокаженной.

— У тебя есть принципы, — сказала Мег. — У тебя есть честность. Пусть у нас с тобой совершенно разный подход к методике преподавания. Пусть мы с тобой спорим практически обо всем. Но одно у нас общее: мы обе стоим грудью за то, во что верим. И не отступаем перед лицом опасности. Я всегда восхищалась этим в тебе.

Джинни была искренне тронута.

— Спасибо.

— А остальные наши коллеги-учителя — безмозглое стадо.

— Как и дети и их родители, — добавила Джинни.

Мег кивнула.

— Год обещает быть длинным.

Вошедший директор остановился перед собравшимися, и те, кто стоял, сели. В зале воцарилась тишина.

— В этом году в начальной школе Джунипера будут кое-какие перемены, — после кратких вступительных замечаний перешел к делу директор. — И я с нетерпением их жду. Надеюсь, вы разделите мои чувства.

Далее он объяснил, что профсоюз учителей, попечительский совет и «Хранилище» только что составили наконец соглашение, согласно которому финансирование начальной, средней и старшей школ Джунипера в качестве эксперимента, запланированного на один учебный год, будет осуществляться не из общественных, а из частных средств. «Хранилище» вызвалось взять на себя все расходы города на образование в обмен на несколько небольших уступок.

— Перво-наперво, — продолжал директор, — у нас будут новые учебники. Как всем нам прекрасно известно, наши нынешние учебники безнадежно устарели и не отражают текущее положение дел. «Хранилище» обеспечит нас новыми пособиями, и нам предстоит ими пользоваться. — Он поднял руку, останавливая возможные возражения. — Понимаю, обыкновенно педагоги принимают участие в отборе учебных материалов, однако руководство профсоюза согласилось на данное предложение, принимая в расчет то, что до начала учебного года осталось слишком мало времени. Как я уже сказал, окончательный вариант соглашения был одобрен только что, поэтому вам предстоит голосовать по нему позже. Позвольте только заверить вас в том, что подобные программы запущены «Хранилищем» в других городах в штатах Техас, Арканзас, Нью-Мексико и Оклахома. Была создана комиссия из учителей, имеющих общенациональное признание, которая будет осуществлять оценку и отбор учебников для каждого класса. Учителя в других школах полностью удовлетворены представленными материалами.

Также «Хранилище» бесплатно поставит компьютеры, — продолжал директор. — С соответствующим программным обеспечением и доступом к образовательной системе «Фрилинк».

Он откашлялся.

— Другая крупная перемена связана с расписанием занятий. Количество часов нагрузки не изменится, но мы перейдем на новый формат уроков, так же как средняя и старшая школа. А именно, ученики больше не будут в течение всего дня находиться в одном классе. В течение учебного дня у них будет семь уроков.