– Куда едешь? – спросил он.

– Домой, – ответил колдун, вытирая ладонью мокрый голый череп. – К себе. А ты?

– Я тоже.

– На войну?

– Может быть, – аккуратно ответил Знаев. – Но как ты догадался?

– Я заметил. Ты всегда внимательно смотришь новости.

Знаев не нашёл, что возразить.

– А как твой чёрт? – спросил колдун.

– Его больше нет, – ответил Знаев, ощущая гордость. – Я его прогнал. Победил.

Колдун просиял и посмотрел с уважением.

– Молодец, – сказал он. – Расскажи. Я должен знать. Как всё было?

– Я смирился, – сказал Знаев, немного подумав.

– С чем?

– С поражением. Чтобы победить беса, надо признать поражение перед людьми. Я исправил, что мог. Отдал долги, какие смог… И даже извинился перед кое-кем… Хотя это было не обязательно… Я закрыл все проблемы, я везде отступил… Признал поражение… И тогда появились силы. Когда бес это понял – он ушёл.

– Ага, – сказал колдун, слушавший с глубоким интересом. – Чтоб воевать с чертями, надо помириться с людьми.

– Да, – сказал Знаев.

– А когда он ушёл? – спросил колдун. – Что стало с тобой?

– Я был счастлив. Я успокоился. Мир стал другим. Проще и добрей.

– Это длилось долго?

– Два дня. Потом прошло.

– И он не возвращался?

– Вернулся. Сегодня я его опять увидел. Но не испугался. Он был жалкий.

– Он так просто не отвяжется, – сказал колдун.

– Мне похрен, – спокойно сказал Знаев. – Пусть приходит. Я сильней. Я знаю секрет.

– Всё равно. Не думай, что ты победил навсегда. Это существо будет уходить и возвращаться. Раз в год, раз в пять лет. Это как тяжёлая болезнь: залечить можно, избавиться – нельзя.

– Откуда ты знаешь?

На миг в бледно-голубых глазах колдуна мелькнула ненависть.

– Со мной было то же самое, – сказал он. – Бывало, приходили целыми компаниями.

Теперь уже Знаев заинтересовался и даже немного протрезвел.

– И как ты их одолел?

– Перестал вступать в конфликты, – сказал колдун. – Совсем. Ушёл от людей. Там, где я живу, на пятьдесят километров вокруг нет ни одного человека.

– Ага, – сказал Знаев. – Ушёл от людей. Давно?

– Лет пятнадцать. Точней не помню.

Колдун расстегнул и снял куртку, аккуратно свернул, положил рядом с вещмешком.

Под курткой оказалась видавшая виды рубаха; пуговицы, как заметил Знаев, были все разномастные, пришитые грубыми мужскими стежками.

Весьма кстати загорелому гиганту принесли и вино; один из двух полных бокалов он тут же выпил в два глотка.

– Ты не думай, – сказал он, вытирая губы запястьем. – Я не отшельник. Удалиться от людей и бежать – это разные вещи. Я не убегал, я – отступил. Как ты.

– А сейчас? – спросил Знаев. – Зачем приехал? Что делаешь в Москве?

– Я приезжаю раз в год. Во-первых, совсем без людей невозможно. Иногда надо возвращаться. Во-вторых, скучаю по дочери. В третьих, деньги нужны. Килограмм сушёных белых грибов стоит две тысячи рублей. Я привожу пятнадцать килограммов. Ещё – травки кое-какие. Корешки. Экологически чистые. Стопроцентный натур-продукт, как здесь говорят… Спрос есть, система налажена… Приезжаю, сдаю, получаю деньги – уезжаю… На год хватает…

Знаев развеселился.

– Извини, – сказал он. – Ты не похож на собирателя кореньев.

– А ты видел хоть одного собирателя кореньев?

– Нет.

– А что ты вообще видел? – спросил колдун. – Ты же в Москве всю жизнь торчишь.

– Ошибаешься, – сказал Знаев, задетый за живое. – Я весь мир обогнул. Я Мадейру видел, и остров Пасхи. Я Америку на мотоцикле проехал, от берега до берега.

– А в Твери? – спросил колдун. – В Твери – был?

– А что там делать, в Твери?

– Съезди, – посоветовал колдун. – Сам увидишь. А то глупо получается. В Америке был – а до Твери не добрался. И ещё, наверное, думаешь, что знаешь свою страну.

Упрёк показался Знаеву поверхностным, хотя и верным; он, действительно, всегда считал, что изучил свою страну досконально.

– Я понял, – сказал он. – Ты никакой не колдун. Ты обыкновенный зимогор. Ты сидишь где-то в лесу, на заимке, белку в глаз бьёшь, морошку замачиваешь, или что там… И тебе хорошо.

– А кто сказал, что я колдун? – спросил колдун, удивившись и округлив глаза, отчего лицо его сделалось моложе лет на тридцать.

– Это я тебя так называл, – признался Знаев. – И вообще, до сих пор я думал, что тебя – нет. Что ты – призрак. Галлюцинация.

Колдун засмеялся.

– Очень интересно, – сказал он. – Я что, мерцаю? Зависаю в воздухе?

– Не зависаешь, – поправился Знаев, и облизнул губы. – Но мне кажется, что я тебя придумал. Что ты – титан. Уцелевший житель древней Гипербореи… Реликт из вечной мерзлоты. Из Тартара, нижнего ада. Древний исполин, который жил в те времена, когда ни один чёрт ещё не родился. Так я себе воображал.

– Отлично, – сказал колдун, жмурясь от удовольствия. – Мне нравится. Я последний житель Гипербореи, потомственный погонщик мамонтов. Разубеждать не буду. Ты во всём прав. И про иллюзию особенно.

– Не понял, – сказал Знаев.

Глаза колдуна заблестели.

– Меня не существует, – сказал он. – Ты меня придумал. Я – твоя иллюзия.

Он положил на стол ладонь.

– Потрогай. Убедись.

Знаев посмотрел на ладонь, плоскую, коричневую, с широко расставленными длинными пальцами, похожими на корневища, с янтарно-жёлтыми ногтями, ладонь аборигена Гипербореи – ужасно живая, еле уловимо дрожащая от собственной силы, она была готова прорасти сквозь гладкую плоскость ресторанной столешницы, пригвоздить реальность к почве, застолбить участок, ухватить горсть смысла и сохранить навечно.

Знаев потянулся, намереваясь коснуться – но на половине движения отдёрнул руку. Колдун-зимогор смотрел пристально. Знаев усмехнулся, понимая, что выглядит жалко. Испугался.

Если бы его палец прошёл насквозь – он бы не простил миру этой страшной шутки.

– Нет, – пробормотал он, преодолевая стыд. – Не буду.

Колдун тут же убрал ладонь.

– Боишься? – осведомился он.

Знаев вспотел и задохнулся.

– Нет, – ответил. – Просто не хочу знать. Если ты – иллюзия, значит, всё, что случилось со мной в последние две недели, – тоже иллюзия. А я не согласен. Мне нужно, чтобы всё было реальным. Конкретным на сто процентов. И я. И ты. И даже мой чёрт. Я не буду тебя трогать. Я вообще сейчас встану и уйду.