Диего поджал губы, но слова бурлили в нем, готовые сорваться и разжечь огонь войны. Пальцы в агатовых перстнях сжались, и я подалась вперед, упираясь рукой ему в грудь, которая уже выгнулась колесом. Шайя снова что-то беззвучно зашептала себе под нос, качая головой, и ее пальцы забегали быстрее, сплетая нитки ловца снов, будто это ее успокаивало. Или должно было успокоить нас.

– Что происходит?

Появление Морган было как никогда кстати: она спрыгнула с Меркурио, чуть не зацепившись за стремя, и бросилась к нам, почуяв неладное. Я мысленно благословила ее за внимательность и подтащила к себе одной рукой, другой оттаскивая Диего за край дырявой майки.

– Ничего такого, что не могло бы подождать до вечера. Мне уже пора к Луне на занятие… Хотите со мной? Заодно покажу местные пейзажи. Здесь столько песка и грязи, просто загляденье!

Морган была готова продать почку за новые магические впечатления, поэтому мигом обо всем забыла и закивала головой, не замечая, с каким благоговением Ворожея с Шайей взирают на нее. Еще немного – и преклонят перед ней колени.

– Идем, – с нажимом в голосе повторила я, толкая пыхтящего от злости Диего в спину, чтобы увести подальше от спевшейся парочки Верховных.

Он фыркнул и обнял Морган за плечи, закрывая от них. Она оцепенела, но если прежде такое оцепенение было вызвано девичьим смущением, в этот раз было нечто иное… Морган помрачнела и свела брови на переносице, застыв на месте, едва мы успели сойти на тропу, ведущую к пещерам О’Гри. Выскользнув из-под тяжелой мужской руки, Морган вернулась на несколько шагов назад и обернулась.

– Нет, – сказала она, громко и с надрывом. Там, на пастбище, все еще стояли Ворожея и Шайя, глядя нам вслед. – Нет!

Затем Морган развернулась и, схватив растерянного Диего под руку, кинулась дальше по тропе. Ее немой диалог с Верховными Завтра остался для меня секретом, но, видя разочарование на их лицах, я догадывалась, о чем он был. Им хватило всего несколько секунд, чтобы передать ей свое предложение, а Морган – чтобы им отказать.

Я поспешила догнать их, борясь с осознанием, что, возможно, мы с Диего и в самом деле не можем мыслить здраво, прикипев к Морган не как к ведьме, а как к другу. Но, отбросив эти сомнения до лучших времен, я сосредоточилась на деле – пришло время постигать дар исцеления.

Пока мы проходили по деревне, нас окружила толпа жителей. Главной диковинкой для них был Диего: одетый в стиле панк-рок, он вызывал у местных откровенный культурный шок. Девушки румянились и пихали друг друга в бок, кивая на его рваные джинсы и взъерошенную синюю голову, выбритую на висках. Несколько бабушек и вовсе попытались всучить ему вязаные свитера, приняв за уличного оборванца. Зато все завидовали его татуировкам и металлическим украшениям на лице: в первые полчаса пребывания Диего стал знаменитостью среди охотников. Они до последнего не верили, что его кожа покрыта «вечными чернилами», а не хной, которую можно стереть в любой момент, хорошенько послюнявив.

В отличие от него, не изменяющего своему амплуа закоренелого разгильдяя, Морган за эти месяцы изменилась до неузнаваемости. Ее пшеничные волосы отросли до плеч, а в гардеробе поселились модные джинсовки, скини и кеды. Минимум пудры и румян, но ягодно-малиновые губы и подведенные стрелки. В ушах прибавилось несколько свежих проколов: теперь на правом ухе торчала золотая звезда, которую я однажды видела в шкатулке Диего.

Протолкнувшись к жилым домам, откуда до пещер рукой было подать, мы вынужденно притормозили у одной из лачуг. Оттуда, размахивая кочергой, нам наперерез бросилась краснощекая женщина, сыплющая ругательствами на валлийском.

– Воры! – разобрала я в вихре ругани, а следом мне в руки прыгнуло что-то толстое и пушистое с куском свиного окорока в зубах.

– Мое! – зашипел на женщину Блуд, вгрызаясь в кусок украденного мяса и пряча сальную морду у меня на груди.

– Не поймаешь, не поймаешь! – заурчал ехидно Спор, наворачивая круги по крыльцу с колье из вяленого мяса на шее, нанизанного на веревку.

Под ногами у взвизгнувшей Морган промчался третий клубок: распушившись, Эго рычал на всех подряд, держа в пасти треплющуюся тушку цыпленка.

– Rhowch ef yn ôl! – вскричала женщина, замахиваясь на него кочергой.

Я выставила вперед руки, бессвязно бормоча избитые извинения, которые все жители Завтра слышали уже не раз с тех пор, как хвосты Эго, Спора и Блуда развязались. Я не заметила, в какой именно момент это произошло и почему, но шорох они навели знатный. Даже ачери не наносили индейцам столько ущерба, сколько его нанесли гримы несчастному поселению всего за несколько месяцев. Только в отличие от капризного демона, шеду было не изгнать: вечно голодные, хитрые и вредные, они всегда умудрялись сытно отужинать за чужой счет, пробираясь в чей-нибудь хлев или подвал с соленьями. Каждую неделю мы с Коулом просыпались от настойчивого стука в дверь и требований приструнить гримов, отбившихся от рук, и каждую неделю они клялись исправиться.

Но тщетно.

– А ну отдай! – воскликнула я, пытаясь вырвать из зубов Блуда окорок, чтобы вернуть женщине. Тот загудел и цапнул меня по ладони до крови, вырываясь. – Монтаг! Сейчас же возьми себя в руки! Ты же мой гений, ищущий, покровительствующий и все такое… Веди себя прилично!

– Мое! – повторил Блуд, осклабившись, и лишь вместе с Диего я смогла отбить окорок обратно.

– Еще раз извините, – выдавила я, возвращая ворчащей женщине то, что мне удалось спасти: половину связки облизанного мяса, цыплячьи перья и погрызанный окорочок. – Этого больше не повторится. Честно-честно!

Женщина фыркнула и, подбоченившись, заперлась в доме, громко хлопнув дверью напоследок. Придя в себя, гримы поджали хвосты и сгруппировались, прижавшись друг к другу. Их черный мех слипся: протрезвев от алчности и осознав, что его ждет, Монтаг сросся в единое существо, чтобы было не так страшно.

– Это уже седьмой раз, когда вы меня позорите! – процедила я, нависнув над гримами, слишком взбешенная, чтобы позволить себе растаять от жалостливого блеска шести красных глаз. – Ворожея разрешила вас выпустить, чтобы вы гуляли, а не чтобы жрали все, что неровно лежит! Мое терпение лопнуло. Теперь я точно запихну вас обратно в браслет!

Эго испуганно мяукнул и нырнул за спину Морган, а следом за ним и остальные. Зная, что она питает нежность ко всем животным без разбора (даже демоническим), они хором заурчали, ластясь к ее ногам.

– Да ладно тебе, Одри! Может, они просто были очень-очень голодны? – вступилась за них Морган, взъерошив Блуду холку.

Я закатила глаза и глубоко вздохнула, слыша многозначительный кашель Диего за спиной. Тот стучал пальцем по своим наручным часам-скелетонам, напоминая, что я наверняка уже опаздываю к Луне.

– Разберусь с вами потом. А сейчас марш домой! И чтобы ни носа за порог!

Все трое гримов юркнули в кусты, урча проклятия на латыни, которые я им еще обязательно припомню.