Маста переполняло сознание собственнойзначительности. Накануне вечером, после того как Сэнди передал документы ипленки, он посадил всех своих сотрудников на телефоны, заставив известитьчленов большого жюри о срочной сессии, а сам с пятью помощниками и фэбээровцамипросидел до трех ночи, разбирая полученные бумаги. В восемь утра Маст уже былза своим рабочим столом.

Заседание большого жюри было назначено наполдень.

Предполагался и перерыв на ужин. ГамильтонДжейнс решил присутствовать и дождаться окончания заседания, как, впрочем, иСпролинг. Единственным, кого должно было заслушать жюри, являлся ПатрикЛэниган.

В соответствии с соглашением перевозилиПатрика без наручников. Выбравшись с заднего сиденья не имевшей номерных знаковмашины ФБР, через боковую дверь он, никем не замеченный, вошел в зданиефедерального суда Билокси. Рядом шагал Сэнди. На Патрике были брюки цвета хаки,кроссовки и рубашка из плотной ткани. Он выглядел довольно худым и бледным,однако нисколько не болезненным и чувствовал себя великолепно.

Шестнадцать членов большого жюри расселись задлинным столом таким образом, что, когда в зале с улыбкой на лице появилсяПатрик, по меньшей мере половина присяжных оказались спиной к нему и вынужденыбыли повернуть головы. С интересом смотрели на него из своего угла Джейнс иСпролинг.

Патрик опустился в кресло, стоявшее у торцастола. На оживленном лице ни следа напряжения – теперь его ничуть не беспокоиланеобходимость отвечать на вопросы этого высокого собрания. Он умудрилсявыбраться из цепкой паутины федеральных законов.

Патрик начал рассказ с описания фирмы, еепартнеров, клиентуры и неторопливо довел его до первого упоминания о Бенни,когда Маст протянул ему бумагу – контракт, заключенный фирмой и мистеромАрициа. Суть четырехстраничного документа сводилась к тому, что юристам в качествегонорара обещали третью часть суммы, которую может получить по иску БенниАрициа. Иск же предъявлялся им компании “Платт энд Роклэнд индастриз”.

– Каким образом контракт попал к вам? –спросил Маст.

– Печатала его секретарша мистера Богена, а всесотрудники имеют доступ к сети. Я просто снял копию, и все.

– Вот почему она не подписана?

– Совершенно верно. Оригинал, по-видимому, впапке Богена.

– Вы могли входить в его кабинет?

– Не всегда.

Патрик напомнил о стремлении Богена спрятать своюработу за завесой секретности. Потом возник вопрос о доступе в другиепомещения, а затем разговор перешел на захватывающие дух приключения Патрика вмире безумно сложных приспособлений для подслушивания. Испытывая серьезныеподозрения в отношении Арициа, Патрик поставил себе целью разузнать о егодеятельности как можно больше и начал повышать свой образовательный уровень вделе электронного шпионажа. По сети он входил в чужие компьютеры. Онприслушивался к каждому слову, засыпал вопросами секретарш и ассистентов,обследовал корзины для мусора в комнате, где стояла множительная техника. Внадежде обнаружить незапертую дверь долго сидел в офисе после работы.

После двухчасовой беседы у Патрика пересохлово рту, и Маст объявил пятнадцатиминутный перерыв. Для заинтригованныхслушателей время пролетело совершенно незаметно.

Когда перерыв закончился, все быстро занялиместа: не терпелось узнать новые подробности. Маст задал несколько вопросовотносительно иска Арициа к “Платт энд Роклэнд”, и Патрик в нескольких словахнабросал общую картину:

– Мистер Арициа проявил незаурядную гибкостьума.

Он разработал детальную схему ведения двойнойотчетности, причем виновными в переплате оказывались другие фирмы. Он сталмозгом и движущей силой во всем, что касалось перерасходов сметы.

Маст подвинул Патрику кипу документов.Взглянув на лежавшие сверху, тот сразу сказал:

– Это счет за фиктивные работы, якобывыполненные судоверфью, за которые она получила деньги. А это компьютерныйподсчет рабочего времени за одну неделю июня тысяча девятьсот восемьдесятвосьмого года. Здесь значатся восемьдесят четыре исполнителя, все именавымышленные.

Приводится их недельная заработная плата. Онасоставила семьдесят одну тысячу долларов.

– Как выбирались имена? – спросил Маст.

– В то время на судоверфи работали восемьтысяч человек. Брались самые распространенные фамилии: Джоунз, Джонсон, Миллер,Грин, Янг, а вместо действительно существовавших инициалов ставились другие.

– Какой объем работ был приписан?

– В соответствии с бумагами Арициа за четырегода общая сумма выплаченных за эти работы денег составила девятнадцатьмиллионов.

– И мистеру Арициа было известно, что этацифра дутая?

– Да. Как я сказал, схему разработал и внедрилименно он.

– А вы каким образом узнали об этом?

– Где пленки?

Маст протянул ему список кассет, на которыхбыло зафиксировано более шестидесяти разговоров, и Патрик пробежал его глазами.

– Думаю, это номер семнадцать.

Один из помощников федерального прокурорадостал из коробки кассету и вставил в магнитофон.

– Сейчас вы услышите разговор двух партнеров,Дуга Витрано и Джимми Хаварека, состоявшийся в кабинете Витрано третьего маядевяносто первого года.

В зале установилась напряженная тишина.

* * *

ПЕРВЫЙ СОБЕСЕДНИК. Как ты поставил в счеталишних девятнадцать миллионов?

* * *

– Это Джимми Хаварек, – быстро пояснил Патрик.

* * *

ВТОРОЙ СОБЕСЕДНИК. Это было нетрудно.

– Дуг Витрано, – вновь подсказал Лэниган.

ВИТРАНО. На зарплату предусматривалосьпятьдесят миллионов в год. За четыре года набегает более двухсот миллионов,так? В результате мы имеем лишь десятипроцентный рост, который потерялся где-тов бухгалтерии.

ХАВАРЕК. И Арициа знал об этом?

ВИТРАНО. Знал? Черт побери, да он же сам все этовыстроил.

ХАВАРЕК. Брось, Дуг.