– Этого я никогда не сделаю, – ответил Иеясу.– Ты уверен, что твои интересы в этом деле не определяются интересами твоихдрузей-голландцев?

– Интересы Японии – это мои интересы, мойгосподин принц. Но я хотел бы подчеркнуть вот что. Голландия – маленькаястрана, едва ли больше одного из ваших феодальных владений, и заинтересованаона лишь в наиболее выгодном обмене своих товаров на наши. Испания – этоимперия, и она ведёт себя соответственно. Она претендует на владение всемконтинентом, и Япония для неё – всего лишь ещё одна жемчужина в корону ихкороля. Иеясу кивнул:

– Годы не ослабили ни твоего красноречия,Уилл, ни твоей мудрости. Просто удивляюсь, как я обходился без тебя этипоследние восемь лет.

– Мой господин принц…

Иеясу протянул наполненную чашку.

– Что сделано, то сделано, и незачем ворошитьпрошлое. Только будущее должно волновать живых, Уилл. А наше будущее сейчасочень даже живо, полно надежд и устремлений. Что ты думаешь о нападении на тотпортугальский галеон?

– Я не сомневаюсь, что у моего господинапринца были достаточные на то основания, – осторожно промолвил Уилл.

– Это было актом войны, Уилл. Ты знаешь, чтопортугальский губернатор Макао два года назад приказал казнить несколькояпонских моряков?

– Я слышал об этом, мой господин принц, и былчрезвычайно этим опечален.

– За людей, Уилл. Они плыли на моём корабле,под флагом с изображением золотого веера под восходящим солнцем. Поэтомупортугальцы сочли их врагами. Вот такие разворачивались события, пока ты былдомоседом в своём поместье. Да что там говорить – всего лишь год назад я принялотца Паэса, которого называют вице-провинцием. Мы обсудили многие вопросы, и ясовершил ошибку, предположив, что я могу иметь с ним дело так же, как я имелдело с тобой. И что, по-твоему, он выкинул? Он покинул Сидзюоку и направилсяпрямиком в Осаку, чтобы рассказать обо всём Хидеери и этой шлюхе, его матери.Более того – выяснилось, что он разработал план завоевания Японии португальскойармией и насильственного обращения нашего народа в христианство. Дикий,фантастический, невозможный план, Уилл, но он, тем не менее, показываетнаправление мыслей в Осаке. Они готовятся к войне, Уилл. Ещё восемь лет назад япредупреждал, что это случится. И всё это время они готовились к войне.

– И всё же, мой господин принц…– Ты слишкомдолго был не у дел, Уилл. Я знаю, что ты думаешь, – что Хидеери слабоумный.Уилл, вот что я тебе скажу: ум у этого мальчишки не менее острый, чем у егоотца Хидееси. Я всё же выманил его из Осаки три года назад. Почему иначе япослал бы за тобой? В течение недели Хидеери был моим гостем во дворце Нидзе, имы беседовали о многих вещах. Парень этот – не дурак. А теперь он готовитсясражаться, как ему представляется, за свои права. Но он достаточно умён, чтобыпонять: война между Тоетоми и Токугавой уничтожит Японию. Я уверен, что онзахочет договориться со мной. Но его сбивает с толку его мать. Она – великийзлой дух нашего времени. Она посвятила себя только одному. Не приходу к властисвоего сына. Не славе клана Тоетоми. Только лишь одна мысль владеет ею –уничтожить меня. Она ненавидит меня со всё усиливающейся страстью, Уилл. Таквот, чтобы хоть как-то разрешить эту ситуацию, я даже предложил ей стать моейженой – я ведь овдовел. Ей – вдове в возрасте далеко за сорок, с инстинктамипростой уличной девки, как хорошо известно каждому в Японии. Я предложил ей моюпостель, Уилл. И знаешь, какой ответ она прислала?

– Нет, мой господин. – Уилл посмотрел настарика. Боже мой, подумал он, возможно ли это?

– Она ответила, что скорей предпочтёт провестиостаток жизни привязанной к псу. Да, Уилл, это её слова. И так оно и будет.Когда падёт Осака, она проведёт остаток жизни, привязанная к псу перед моимдомом.

Старик, одержимый страстью к одной лишь цели,которой он никогда не мог достигнуть. Пугающая мысль, если в руках этогостарика столько власти, вся страна.

– Однажды вы сказали мне, мой господин, что ниодна жёнщина не достойна занимать столько внимания мужчины.

Иеясу взглянул на него:

– Женщина, Уилл? Будь она только женщиной, япозабыл бы о ней давным-давно. Что ж, я не буду скрывать от тебя свою страсть кней. Уж ты-то, Уилл, должен знать, как она умеет вызывать страсть.

– Это одно из событий моей жизни, о которых ябольше всего сожалею, мой господин.

– Почему же? Разве оно не из самых памятных?Но даже тогда она стремилась только воспользоваться тобой. Женщина вродеЕдогими пользуется своим телом так же, как мужчина пользовался бы мечом.Поэтому я заставлю её тело сдаться так же, как заставил бы мужчину бросить меч.Только я могу сломить могущество Тоетоми, Уилл. Только сломив эту женщину. Какстранно, подумал Уилл, что этот человек – такой умный, такой проницательный,такой властный, – не может понять себя самого. Не может или не хочет? Потомучто только два человека осмелились противиться ему в том, что касалось егоплотских желаний. И поэтому он до самозабвения любит нас обоих.

– Я удивляюсь вашему долготерпению, мойгосподин принц.

– Терпение – это моё оружие, Уилл. Как бы я нипытался все эти долгие годы, я не смог бы склонить даймио, сражавшихся под моимстягом при Секигахаре, выступить на Осаку. Они слишком хорошо помнят Хидееси идумают только о том, что Хидеери – его сын, его настоящий сын. Сражаться и сними, и с Хидеери – невозможно. Поэтому я выжидал. Я ждал всю свою жизнь одногонужного момента. Я проводил в могилу Асано Нагомасу и Като Киемасу. А в прошломмесяце умерли Икеда Терумаса и Асано Юкинага. Я пережил их всех, Уилл. Теперьих заменили сыновья, для которых Хидееси – всего лишь имя в учебнике истории.Поэтому теперь мы можем взглянуть на Осаку новыми глазами, Уилл. И не забывай,что у тебя свой собственный интерес в Осаке.

– Прискорбный случай, о котором я пытался забытьвсе эти восемь лет, ведь он принёс мне столько бесчестья.

– Тем более, Уилл, это нужно помнить. О,женщина может исчезнуть из твоей памяти. Но ты не должен забывать Норихазу, какты не должен забывать убийство твоего слуги. Но мы не будем торопиться. Мнепо-прежнему нужен предлог для войны, Уилл. Но это моя забота. Ты же долженпозаботиться о вооружении. Пушки, Уилл. Больше и лучше тех, что были на«Лифде». Мы добудем их, Уилл, – из Голландии ли, из Испании, но мы добудем их.

Уилл поклонился.

– Ты ничего не скажешь?

– Я хотел бы попросить лишь одного, мойгосподин, – иметь возможность беседовать с вами лично.

Иеясу кивнул.