несчастный. Ты, может, и не хочешь убивать этого мудака, хоть я и не понимаю почему, если вспомнить, что он с тобой сделал, но вот я его убью, и сделаю это с удовольствием.

Кровный брат № 1: Бон.

Кровный брат № 3: Ты не отвертишься.

Кровный брат № 1: Я и не собираюсь. Я только хочу, чтобы ты меня узнал. Ты что, не понимаешь? Я хотел, чтобы вы меня нашли. Зачем я, по-твоему, приехал в Париж? В Советском Союзе тоже отличные пластические хирурги.

Кровный брат № 3: Вот уж не удивлюсь.

Кровный брат № 1: Я был в Москве. Ты знал, что тело Ленина выставлено на всеобщее обозрение? Бальзамировщики отлично его сохранили. По сути, это та же пластическая хирургия. Те же самые эксперты поработали и с Хо Ши Мином. Кажется, будто он спит. Люди издалека приезжают, чтобы посетить его мавзолей. Труп Хо Ши Мина – самое прекрасное произведение искусства, какое только есть в нашей стране.

Из Вонючки и Злюки что-то вытекает.

Кровный брат № 3: В смысле, ты хотел, чтобы мы тебя нашли?

Кровный брат № 1: Я знал, что наш брат не вернется в США, потому что убил там человека и помог тебе убить еще одного. Значит, он, скорее всего, поедет во Францию. Тут много наших. Ну и, конечно, Франция – родина его отца. Куда ему еще ехать? А если ехать во Францию, то куда, как не в Париж? Теперь мне оставалось только оповестить вас о своем присутствии. Человек с маской вместо лица не может остаться незамеченным.

Кровный брат № 3: Но зачем нас искать?

Кровный брат № 1: Есть у нас с вами одно незаконченное дело. И не то, о котором ты думаешь.

Из-под Вонючки и Злюки по полу медленно расползаются темные лужи.

Кровный брат № 2: Ты кто вообще такой?

Кровный брат № 3: Ты с кем разговариваешь, больной ублюдок?

Кровный брат № 2: С собой. И с нашим братом тоже.

Кровный брат № 3: Он нам не брат!

Кровный брат № 1: Мне ему сказать или ты скажешь?

Кровный брат № 3: Что сказать?

Кровный брат № 2: Прости меня, Бон. Прости, пожалуйста. Пожалуйста!

Кровный брат № 3: За что простить?

Кровный брат № 1: И меня.

Кровный брат № 3: За что простить?

Кровный брат № 2: Я верил, что поступаю правильно.

Кровный брат № 3: Ты что это хочешь сказать?

Кровный брат № 1: Так и не узнал меня?

Кровный брат № 3: Хватит со мной играть.

Вонючка и Злюка невидящими глазами смотрят в потолок, раздумывая о смысле жизни, или смерти, или фиг знает о чем.

Кровный брат № 1: А вот это ты узнаешь?

Он поднимает руку. Ладонь пересекает длинный красный шрам.

Кровный брат № 3 (неуверенно): И что?

Кровный брат № 1: У тебя на руке такой же шрам.

Кровный брат № 3 (Кровному брату № 2): Ты ему рассказал про нашу клятву?

Кровный брат № 2: Он и так знал про клятву.

Кровный брат № 3: Откуда?

Кровный брат № 1: Потому что я твой брат, Бон. Я Ман.

Кровный брат № 3: Так порезаться кто угодно может. Ты узнал про нашу клятву от больного ублюдка. Он тебе под пытками все что угодно рассказал бы.

Кровный брат № 2: Мне не пришлось ему ничего рассказывать. Он знает, потому что он Ман.

Кровный брат № 3: Что он с тобой сделал? Что ты ему сказал? Говори правду.

Кровный брат № 1: Да, скажи ему правду.

Кровный брат № 2: Сначала ты.

Кровный брат № 1: Мне он не поверит. А вот тебе – может.

Гаснет весь свет, кроме трех прожекторов, которые нацелены на вас. Вонючка и Злюка встают и исчезают в полумраке, теперь они часть хора твоих призраков, которые потирают руки и с радостным предвкушением подталкивают друг дружку локтями.

ПОСЛЕДНИЙ АКТ

Бон и Ман смотрят на тебя, дожидаясь, когда ты заговоришь. Ты не знаешь, что сказать, говоришь ты, вот только когда люди не знают, что сказать, они чаще всего знают, что сказать, просто не хотят этого говорить. Впрочем, первым делом ты вытаскиваешь из-за пояса подстраховочный пистолет Бона и отдаешь ему. Зачем ты мне его даешь? – спрашивает он, но пистолет забирает, первый признак того, что он понимает: дела плохи.

Я хочу, чтобы ты знал: я бы в тебя не выстрелил, говоришь ты. И в Мана тоже.

Это не Ман. Зачем ты… Ладно, хватит. Он тебе промыл мозги в лагере, я прав?

Это все началось еще задолго до лагеря, Бон. Прости. Прости, пожалуйста. Даже не знаю, с чего начать. Но тебе надо ему поверить. Человек без лица – это комиссар. Комиссар – это наш кровный брат Ман. Он не погиб в бою за Сайгон. Во время напалмовой атаки у него сгорело лицо, но он выжил.

Бон переводит взгляд с тебя на него. Я не… Я…

Просто послушай. Мы с Маном… мы… мы… мы были… мы с ним были…

Кем? – спрашивает Бон и впервые берет на мушку не Мана, а тебя.

Коммунистами. Я уже был коммунистом, когда поехал учиться в Америку, когда попал в Особый отдел и стал работать на Генерала. Но я больше не коммунист. Насчет Мана не знаю.

Не понимаю, говорит Бон, снова наведя пистолет на Мана.

Придется понять, говорит Ман. Мы твои кровные братья.

Не братья вы мне, нет, если это правда…

Как это может быть неправдой? – говорит Ман. Мы же тебе сами все рассказываем.

Подлая ты мразь! – орет Бон. Что он с тобой сделал в этом лагере?

Много чего, отвечаешь ты. Но все это началось очень давно. Еще в лицее, когда мы принесли друг другу нашу клятву. Мы были кровными братьями, но уже тогда мы были разными. Вскоре после этого Ман начал рассказывать мне обо всех ужасах, которые с нами творили французы…

Я и сам знаю, какие ужасы с нами творили французы, говорит Бон.

Но ты верил, что американцы приехали нас спасать. Ты был готов сражаться с ними против коммунистов. Но Ман сказал мне правду, что американцы приехали не помогать нам. Они приехали, чтобы мы им помогли сражаться с коммунистами, потому что на самом деле коммунисты пытались нас освободить…

Значит, он уже тогда начал тебе мозги промывать…

Не промывать…

Наконец-то, говорит Ман. Ты все-таки меня узнал, да?

Да никого я не узнал! – кричит Бон. Даже если ты был… когда-то был… ты просто сошел с ума. Может, ты всегда был чокнутым, а я просто этого не замечал.