Я НЕ БЫЛА ДО КОНЦА уверена, что Джесмин и Райн не собираются зарезать друг друга до смерти, как только останутся одни. После того как я увидела раны на спине Райна, я, честно говоря, не стала бы его винить, если бы он это сделал. Но когда Джесмин вела нас по туннелям к поселению, которое она построила здесь вместе с теми, кто остался от хиаджской армии, она была на удивление уважительна к Райну, несмотря на несколько настороженных взглядов.

В туннелях было темно и жарко. Я представила себе, что запекание глины должно быть очень похоже на это. Но они также были скрыты, и в них можно было укрыться. Неудивительно, что мне было так трудно общаться с Джесмин, даже через зеркало Винсента. Помимо того, что эта штука никогда не будет идеально взаимодействовать с моей кровью, Джесмин находилась в таком отдаленном месте, что я должна была представить себе, что мы расширяем диапазон действия этой магии.

Возможность связаться на расстоянии, в данном случае, была хороша. Это именно то, что нам было нужно.

Было тревожно видеть, что произошло с армией клана Хиадж за последние несколько месяцев. То, что я всегда знала это то, что всемогущий воинский строй, теперь сократился до нескольких сотен мужчин и женщин, укрывающихся в пещерах. Другие, как объяснила Джесмин, разбежались по королевству, укрывшись в других местах после битвы в оружейной, в то время как самые преданные ей силы остались здесь, прячась и выжидая.

В пещерах было тусклое освещение для моего человеческого глаза, хотя и оно слабо освещалось Ночным огнем. Воины разбили палатки в ответвлениях туннелей, стремясь обеспечить себе хоть какое-то подобие уединения, а на главных путях были оборудованы места общего пользования. Здесь воняло, от жары гнили туши вампирской добычи — лисиц, волков, иногда оленей, и даже демона или двух, хотя я не могла представить, насколько это было отвратительно. Наверняка это было действие, полное отчаяния. Меня всю жизнь учили распознавать голодных вампиров, и эти действительно были голодны, их глаза следили за мной, пока Джесмин вела нас через лагеря.

И все же, то, как они смотрели на меня, даже на грани голода, являлось… другим взглядом. Они заметили мою человеческую кровь. Почувствовали ее запах.

Это была биологическая потребность. Но они больше не смотрели на меня как на добычу. Может быть, красные чернила на моей груди имели к этому какое-то отношение.

Джесмин провела нас в свое личное жилище, состоящее из коллекции предметов, хранящихся в тупиковом анклаве и прикрытых заслонкой из шкуры демона. Она поставила несколько ящиков, чтобы создать сиденья, и сдвинула еще несколько, чтобы получилось подобие стола, на котором она разложила несколько бумаг, большинство из которых были исписаны и испачканы кровью. Это напомнило мне о том, как выглядел кабинет Винсента в конце хаоса. Так, полагала я, выглядит проигрыш в войне.

Джесмин сидела на столе, скрестив длинные ноги. Вблизи, при более ярком освещении, я увидела, что ее некогда прекрасная кожа была теперь в грубом состоянии, ткань порвана и залатана. Несколько пуговиц были расстегнуты, обнажая верхнюю часть длинного шрама между грудей.

Я признаю, что, когда Винсент продвигал Джесмин, я не думала о ней ничего хорошего, видела лишь ее пылкий голос, платья и нежную, ухоженную красоту. Сейчас, глядя на нее в таком виде, мое представление о ней в те времена казалось смехотворно двояким. Я не была уверена, что Джесмин мне нравится, но трудно было отрицать, что я ее уважаю.

Она оглядела нас с ног до головы, одного за другим — меня, Райна, Мише, Кетуру, Вейла, Лилит.

Потом она сказала:

— Вы все выглядите так, будто вылезли из канализации.

— Уместное замечание, — проворчал Вейл.

Матерь, я не могла дождаться, когда же я избавлюсь от этой одежды. Я уже привыкла к собственному зловонию, но не сомневалась, что оно было отвратительным. Наверное, от меня несло как от человека, который вымазался в дерьме, а потом неделю безостановочно двигался по раскаленной пустыне.

Уголок рта Джесмин скривился в легкой улыбке.

— Мне хорошо известны туннели, — сказала она. — Вероятно, с вашей стороны было разумно использовать самый неприятный из них.

Я не хотела признаваться ей, что на самом деле мы выбрали «неприятный» потому, что Винсент не доверял мне настолько, чтобы показать другие.

— Мы добрались сюда живыми, — сказала я. — Это уже кое-что значит.

Я бы сказала, что это имеет значение для всего. Она наклонилась вперед, ее фиалковые глаза в темноте напоминали ночную сталь. Ее лицо было такой идеальной маской смертоносной красоты, что это меня ошеломило.

— А теперь, пожалуйста, Ваше Высочество, — сказала она, — скажите мне, что мы собираемся вернуть наше проклятое королевство.

В ответ я ухмыльнулась.

— Иначе зачем бы мы проделали весь этот путь?

Я РАССКАЗАЛА Джесмин кое-что из того, что произошло, когда связывалась с ней перед спасением, и ее собственные источники — все еще обширные и очень эффективные, несмотря на нынешние обстоятельства, очевидно, дополнили информацию. Но я все равно проинформировала ее обо всем. Она слушала молча, выражение лица становилось все жестче, а ненависть сильнее. К концу ее ярость стала ощутимой.

— А теперь на троне Дома Ночи восседают принц Кроворожденных и ришанский самозванец, — прошипела она. — Винсент был бы потрясен.

Винсент тоже был бы потрясен, увидев меня стоящей здесь рядом с наследником клана Ришан. Вообще, многое в моем поведении за последние несколько недель вызвало бы у Винсента ужас. Но я старалась не думать об этом в данный момент.

— Ненадолго, — сказала я. — Сколько у тебя здесь воинов? Скольких еще ты можешь призвать?

Губы Джесмин сжались в тонкую линию. Ей потребовалось мгновение, чтобы ответить, как будто ей было больно признаться в этом.

— Мы потеряли многих. У меня нет достаточно сил, чтобы вернуть Сивринаж напрямую. Не с учетом того, что там находятся Кроворожденные. — Ее взгляд упал на Вейла. — Хотя, если ты хочешь, чтобы я избавилась от ришанцев, это было бы совсем другое дело.

Вейл издал беззвучный звук отвращения, сморщив нос, а Джесмин тихонько засмеялась.

— Вейл Атруро, — промурлыкала она. — Какая честь встретить легенду. Кем ты был, третьим по счету лучшим генералом Некулая?

— Первым лучшим, сейчас, — сказал он жестко. — Остальные мертвы.

— Какая жалость, — пробормотала она.

Я не была уверена, на кого я поставлю, если эти двое набросятся друг на друга.

— Поверь мне, ты будешь благодарна, что он у тебя есть. — Райн оскалился волчьим оскалом