– Ну, наверное, немножко пьян, но не так, чтобы по нему это было видно. По крайней мере, не тогда. Ты можешь минутку подождать?

Меландер опять исчез. Мартин Бек распахнул дверь телефонной кабины и за то время, что ждал Меландера, впустил внутрь немного воздуха. Меландер вернулся.

– Я только ходил надеть халат. Так на чем мы остановились? Да, «Оловянная кружка». В шесть часов компания, то есть Кронквист, Лунд, Гуннарссон, Молин и Матссон, ушла и на такси поехала в ресторан «Уютное местечко», где они ужинали и пили. Разговоры в основном шли об общих знакомых, женщинах и выпивке. Альф Матссон уже прилично опьянел и очень громко комментировал достоинства и недостатки гостей женского пола в ресторане. В половине десятого все пятеро сообща поехали на автомобиле в «Оперный погребок». Там пьянка продолжилась. Альф Матссон пил виски. Пиа Больт, которая уже была в «Оперном погребке», подсела к Матссону и четырем остальным. Около двенадцати из ресторана ушли Кронквист и Лунд, а около часа ночи Пиа Больт вместе с Молином. Все были пьяны. Матссон и Гуннарссон оставались там вплоть до закрытия, и оба были очень пьяны. Матссон едва держался на ногах и приставал к женщинам, находящимся среди гостей. Мне не удалось выяснить, что происходило дальше, но, очевидно, он уехал домой в такси.

– Никто не видел, как он уезжал?

– Нет, из тех людей, с которыми я беседовал, никто. Большинство гостей, которые тогда разъезжались, были в разной степени опьянения, а персонал спешил.

– Большое тебе спасибо, – сказал Мартин Бек. – Ты мог бы сделать для меня кое-что еще? Зайди завтра утром в квартиру Матссона и посмотри, нет ли там серо-синего костюма, в котором он был в тот вечер.

– А разве ты не был там? – спросил Меландер. – Еще до своего отъезда.

– Да, был, – сказал Мартин Бек, – но у меня нет такой феноменальной памяти, как у тебя. Ну ладно, иди спать. Я позвоню тебе завтра утром.

Он вернулся к Кольбергу, который уже успел проглотить свое жаркое из вырезки и какое-то пирожное, от которого на тарелке, стоящей перед ним, остались липкие розовые полосы.

– Обнаружил что-нибудь? – спросил Кольберг.

– Не знаю, – пробормотал Мартин Бек. – Возможно.

Они пили кофе, и Мартин Бек рассказывал о Будапеште, Слуке, Ари Бок и ее немецких дружках. Потом они поднялись наверх на лифте и Мартин Бек зашел к Кольбергу, чтобы взять отпечатанный на машинке список. Затем пошел к себе в номер.

Он разделся, включил лампу на ночном столике и погасил верхний свет. Лег и начал читать:

«Ингрид (Пиа) Больт, родилась в 1939 году в Норрчёпинге, не замужем, секретарь, проживает в собственной квартире по адресу: Стриндберггатан, 51.

Состоит в той же компании, что и Матссон, однако недолюбливает его, и, очевидно, они никогда не были друг с другом в интимной связи. Около года жила со Стигом Лундом, вплоть до последнего времени. Теперь, по-видимому, ходит с Молином. Секретарша в доме моделей „Студио 45“.

Пер Кронквист, родился в 1936 году в Лулео, разведен, репортер вечерней газеты. Проживает совместно с Лундом: Свеавеген, 88.

Состоит в компании, но с Матссоном не очень дружен. Разведен в Лулео в 1963 году, с тех пор живет в Стокгольме. Много пьет, нервный, рассеянный. Выглядит глуповато, но довольно мило. Сидел в мае 1965 года за управление автомобилем в нетрезвом состоянии.

Стиг Лунд, родился в 1932 году в Гётеборге, холост, фотограф в той же газете, что и Кронквист. Квартира на Свеавеген принадлежит редакции.

Приехал в Стокгольм в 1960 году и с Матссоном знаком с того времени. Раньше они часто выпивали вместе, но в последние два года встречаются лишь постольку, поскольку ходят в одни и те же рестораны. Неразговорчивый, тихий, много пьет и, когда напивается, как правило, засыпает за столом. Бывший спортсмен, в 1945–1951 годах участвовал в соревнованиях по легкой атлетике, специализировался в беге на длинные дистанции.

Оке Гуннарссон, родился в 1932 году в Якобстаде в Финляндии. Холост, журналист, специализируется по автомотоспорту. Проживает в собственной квартире по адресу: Свартенсгатан, 6.

В Швецию приехал в 1950 году. С 1959 года пишет для разных журналов, предназначенных для автомотолюбителей, а также для ежедневной прессы. Кроме того, работал в разных местах, среди прочего был автомехаником. В квартиру на Свартенсгатан переехал 1 июля этого года, раньше жил в Хагалунде. В начале сентября должен жениться на какой-то девушке из Уппсалы, которая не принадлежит к этой компании. С М. поддерживает отношения не более близкие, чем вышеупомянутые. Пьет много, но, когда он пьян, по нему этого не видно. Производит впечатление очень умного человека.

Свен Эрик Молин, родился в 1933 году в Стокгольме, разведен, журналист, дом в Эншеде.

„Лучший друг“ Альфа Матссона, по крайней мере утверждает, что является его лучшим другом, но за спиной у него говорит о нем все, что угодно. Разведен в Стокгольме четыре года назад, платит алименты и иногда гуляет с ребенком. Независимый, спесивый, особенно когда пьян, а это бывает часто. Дважды осужден в Стокгольме за правонарушения в пьяном виде (1963 и 1965 годы). Интимная связь с Пиа Больт для него не является чем-то серьезным.

В компанию входит и ряд других: Кристер Шёберг, художник, Брор Форсгрен, рекламный агент, Лена Розен, журналистка, Бенгт Форс, журналист, Джек Мередит, кинооператор, и еще несколько более или менее случайных людей. Никто из них не участвовал в этих посиделках».

Мартин Бек встал и принес обрывок бумаги, на котором делал пометки, когда разговаривал с Меландером.

Он взял этот обрывок с собой в постель.

Прежде чем погасить свет, он еще раз все прочел: список Кольберга и свои торопливо нацарапанные строчки.

22

В субботу, тринадцатого августа, было облачно и ветрено, и двухмоторный «конвэр метрополитан», летящий в Стокгольм против ветра, опаздывал.

Привкус раков во рту на следующий день – штука не очень приятная, а бумажный стаканчик отвратительного кофе, которым пассажиров потчевала авиакомпания, дела вовсе не улучшил. Мартин Бек прислонил голову к дребезжащему иллюминатору и смотрел на облака.

Он попытался курить, но привкус был ужасным. Кольберг читал «Сюдсвенска дагбладет»[91] и с отвращением поглядывал на сигарету. Очевидно, он чувствовал себя ненамного лучше.

Если говорить об Альфе Матссоне, то прошло почти три недели с тех пор, как персонал в последний раз видел его в вестибюле гостиницы «Дунай» в Будапеште.

Пилот объявил, что впереди сплошная облачность и что в Стокгольме моросит дождь и температура пятнадцать градусов.

Мартин Бек погасил сигарету в пепельнице и