что «атса» означает «отец» на глейсинском. Или же «Ваше величество»?

Отец, – подсказывает Лор. – Ваше величество по-глейсински будет визош.

Взгляд Владимира останавливается на моем лице.

– Мы решили заключить союз до ужина.

Глаза девушки округляются.

– Король Рибио согласился жениться на Алёне?

– Нет. – Мои зубы определенно перестали стучать.

– Тогда… – ее прелестные брови сходятся на переносице, – тогда я не понимаю.

Он пересказывает ей о нашей маленькой сделке на своем языке.

– Атса, нет! Шаббины купаются в крови своих врагов! Они ее пьют! Нельзя их отпускать.

Подумать только, а ведь и я раньше верила этим слухам.

– Купаться в крови не только мерзко, но и, без сомнения, негигиенично.

– Они приплывут к нашим берегам и устроят резню!

Я вскидываю бровь.

– Зачем им это делать?

– Потому что они дикари. – Бедняжка задыхается от ужаса, даже, кажется, волоски на меховой шубке встают дыбом. – Я проплывала мимо их острова. Видела их берега. Они настолько пропитаны кровью, что даже песок стал розовым.

Интересно, думаю я, что бы мне здесь подали на ужин. Кружку свежей крови?

Лоркан фыркает.

Я провожу рукой по медленно колышущимся теням своей пары. Как жаль, что он сейчас не во плоти. Как бы мне хотелось, чтобы он сейчас стоял рядом со мной.

– Вы когда-нибудь бывали на Шаббе, Визош?

Владимир выглядит удивленным тем, что я использовала глейсинский.

– Нет. Я родился в тот год, когда был возведен барьер.

– Ваши родители бывали?

– Да.

– И они разделяют убеждения вашей дочери?

– Они говорили, что раньше пляжи были белыми. – Константин смотрит на горизонт. – И что пять столетий заточения свели матриархальное общество с ума.

– Их пляжи никогда не были белыми, – хрипло говорит отец. – И они, черт возьми, не пьют кровь. Они используют ее для того, чтобы накладывать заклинания.

Девчушка таращится на него так, словно он подтвердил ее опасения по поводу кровавых ванн.

– Я кажусь тебе страшной? – спрашиваю я, когда сани, которых мы ожидаем, заезжают на занос и останавливаются в нескольких шагах от нас.

Она хмурится.

– С чего бы? Потому что вы дочь ворона?

– Потому что я дочь шаббинки.

Она резко подается назад, бриллианты поблескивают в льняных прядях.

– Невозможно! За пределами барьера не может жить никто, в ком течет хотя бы унция шаббинской крови.

Так значит, обо мне знает Владимир и его сын, но не дочери?

– Вообще-то, Ксения, – Владимир косится на красное острие моей ракушки, – видимо, может жить Мериам и ее потомки.

Ксения резко поворачивается в мою сторону.

– Но у нее не розовые глаза.

Я склоняю голову в сторону отца.

– Смешение крови.

Пока Бронвен, Юстус и Киэн вылезают из своих саней, глейсинская принцесса внимательно изучает меня взглядом.

– Вы в самом деле потомок Мериам?

– Воистину.

– И вы не пьете кровь?

– Даже не ем мясо и рыбу.

Ее брови взлетают вверх, словно моя вегетарианская диета не укладывается у нее в голове.

Тут между королем и Ксенией протискивается вторая близняшка.

– Вы умеете колдовать кровью?

Владимир склоняет голову к дочери.

– Нет. Ее магия заблокирована, доченька.

– Именно поэтому она остается по эту сторону барьера. – Константин заправляет длинную прядь белых волос за широкое ухо, украшенное целым рядом ограненных бриллиантов, прозрачных, как лед. – Именно поэтому желает заполучить рунический камень. Освобождение Шаббе также освободит ее магию. Я прав, леди Бэннок?

– Совершенно правы. – Никогда не думала, что буду так рада чьему-то невежеству.

– Учитель рассказывал, что шаббины могут обезглавить фейри, обведя их шеи кровью. – От слов Изольды краска сходит с лица ее сестры, а рука тянется к шубе и обхватывает рукоять кинжала, на которой сверкает бриллиантовая снежинка.

У меня перехватывает дыхание. Сердце замирает.

Владимир неправильно истолковывает мою реакцию.

– Ксения, вороны – наши друзья. Верно?

Солдаты вокруг короля переступают с ноги на ногу, некоторые сжимают в руках оружие, другие поднимают руки, сверкающие магией.

Тени Лор уплотняются у моего торса, подобно броне.

Ответь ему немедленно. Скажи, что мы друзья.

– Верно, – выдыхаю я. Хотя ответ и снимает напряжение вокруг, он никак не ослабляет того, что бушует внутри, потому что оружие в руке Ксении – то же самое, что было в видении Бронвен.

То, которое оборвет жизнь Алёны Глейсинской.

К нам неторопливо приближается Юстус. Мне радостно видеть его свободным.

– Я думал, мы собирались отужинать?

– Мы отужинаем, но сперва… – Влад опускает подбородок, – пара Лора попросила экскурсию по моему музею.

Если Юстуса и удивляет весть о моей резвости, он не подает виду, а лишь говорит:

– Великолепно. Мне весьма там понравилось во время первого визита.

– Думаю, второй вам понравится еще больше, Росси. – Владимир гладит дочь по белокурой головке. – В конце концов, вы увидите печально известный рунический камень, на который так отчаянно желали взглянуть.

Юстус даже не вздрагивает от столь прямолинейного заявления.

– Что я могу сказать? Он последний в своем роде. Да к тому же причина серьезной битвы.

Я завидую его невозмутимому самообладанию и могу только надеяться, что когда-нибудь тоже смогу казаться спокойной и собранной, даже если внутри все рушится.

К нам рука об руку подходят Бронвен с Киэном. Я прямо смотрю на тетю, однако ее белые глаза устремлены в безоблачное небо над нашими головами.

– Что ж, раз все собрались, может?.. – Владимир взмахивает рукой в сторону своего хорошо укрытого дворца.

Изольда сразу разворачивается и устремляется вперед, в то время как Ксения глядит на меня, затем на нашу делегацию. Ее глаза сужаются, и я жду, что она вновь потянется за кинжалом в кармане, но ошибаюсь.

– Где Алёна?

Сердце пропускает удар, я оборачиваюсь и щурюсь от ослепительного солнечного света.

– Ушла в спальню за сиропом для желудка. – Милана подходит к мужу, держа сынишку за руку.

Высокие скулы Влада наливаются румянцем.

– Насколько некомпетентны наши целители, если ее до сих пор беспокоит недомогание?

В отличие от Владимира, я не упускаю быстрый взгляд, которым обмениваются Милана с Константином.

– Я проверю, как она. – Королева похлопывает мужа по руке и уходит в дворец вместе с Ильей.

Влад поворачивается, снег хрустит под его огромными сапогами.

– Идемте. Камень ждет.

– Нет, Визош. – Глаза Бронвен мерцают белизной, как земля, на которой мы стоим. – Камень не ждет.

Глава 69

– В каком смысле? – Владимир глядит на Бронвен, прищурившись, от чего Киэн притягивает свою пару ближе к себе.

– В том смысле, что он больше не в своей витрине. – Она обращает невидящий взгляд на Владимира, словно точно знает, где он стоит. – В том смысле, Визош, что его украли.

– Что? –