— Теперь ты понимаешь, за что сражаешься? — Слова наполнили ее сознание, хотя он не произнес их вслух.

Она ответила ему словами давно забытой песни:

— Сама жизнь. Ненавистный ф’дор пытается задуть ее. Мы сражаемся за саму Жизнь.

— Да, но не только за нее. — Лорд Роуэн начал уходить в туманный лес ее сна, но потом на мгновение остановился и повернулся к ней. — Ты сражаешься еще и за Загробную жизнь.

— Я не понимаю.

— Сражение ведется не только за эту жизнь, но и за Загробную жизнь. Есть Жизнь, и есть Пустота. Пустота враг Жизни, она поглотит Жизнь, если сможет. Жизнь сильна, но Пустота становится все сильнее.

Лорд Роуэн растаял в легкой дымке, а его слова повисли в тумане ее сна.

— И ты не должна потерпеть поражение.

Ускорить ход времени не удавалось никак. Свежее утро превращалось в теплый полдень, а потом наступали прекрасные, ленивые вечера, спускалась ночь, которую сменял свет восходящего солнца. Здесь царил все тот же цикл, но дни почему-то казались Рапсодии особенно длинными, хотя она и не хотела, чтобы они стали короче. Царство Роуэн было мирным, сонным местом, хотя даже дети не поддавались зову сна. Дети чувствовали себя здесь хорошо, становились сильнее и здоровее под присмотром заботливых глаз лорда и леди, купались в любви своей прекрасной и юной бабушки.

Времена года в долине не менялись, здесь всегда царила весна, переходящая в лето. И хотя Рапсодия очень любила осень, она почти по ней не скучала. Частично это объяснялось чарами царства Роуэн: любимые друзья и знакомые вещи стирались из памяти, люди переставали замечать их отсутствие. Время шло, равнодушное ко всему.

Проблемы возникали ночью. Как только садилось солнце, Рапсодия бросала взгляд через плечо и видела, как кивают лорд и леди Роуэн. Время пришло. Она сама его выбрала; она успевала пропеть вечерние молитвы, а потом начиналась процедура, по окончании которой леди Роуэн, в своих небесно-голубых одеждах, целовала каждого ребенка, и он тут же погружался в сон. Сны Рапсодии уже давно были наполнены кошмарами; едва ли они станут еще хуже, решила она.

Она ошиблась.

Рапсодия так и не смогла привыкнуть. Боль была невыносимой, она кричала и плакала, зная, что дети ее не услышат, поскольку круглое здание поглощало все звуки.

Сначала она, мучительно пытаясь найти способ хоть как-то уменьшить свои страдания, цеплялась руками за края кровати, пока пальцы не начинали кровоточить. Ничего не помогало. Казалось, каждый укол иглы вырывает плоть из ее груди, а все тело пронизывает такая чудовищная боль, о существовании которой Рапсодия раньше не подозревала. В некотором смысле это напоминало последний разговор с Эши.

Рапсодия пыталась сосредоточиться на детях, на мысли о том, что они ничего не ощущают, но это помогало только в начале процедуры. Наконец она поняла, что сопротивляться бесполезно, она просто не может быть стойкой и храброй и ей судьбой предназначено пережить ради детей страшные муки. Лежа на полу между процедурами, Рапсодия утешала себя мыслями о том, что дети спокойно спят, не испытывая никакой боли. И это давало ей силы продолжать.

После одного особенного тяжелого сеанса, когда она рыдала, лежа на полу, леди Роуэн вошла в комнату и обняла ее. Она провела своими теплыми ладонями по золотым волосам, и боль ушла вместе с рыданиями. Леди Роуэн повернула к себе залитое слезами лицо Певицы.

— Они становятся старше и сильнее. Ариа уже не младенец, а Куан Ли почти женщина. Некоторые из них способны сами пережить страдания. Почему ты не переложишь на их плечи хотя бы часть своей ноши?

Рапсодия покачала головой.

— Нет, — сказала она, и ее голос пресекся. — Со мной все в порядке.

Леди внимательно посмотрела на нее.

— Ты что-то от меня скрываешь. Что произошло?

Рапсодия отвернулась, однако теплые пальцы леди заставили ее вновь поднять глаза.

— Скажи мне, — не отступала леди Роуэн.

Рапсодия знала, что ей известен ответ, но она хотела услышать его из уст Певицы. Рапсодия посмотрела ей в глаза.

— Моя мать, — негромко сказала Рапсодия.

— При чем здесь она?

— Теперь я знаю, что она чувствовала и как страдала, когда я ушла. Я унесла часть ее сердца, в некотором смысле сейчас я искупаю свой уход.

Леди Роуэн мягко коснулась ее лица.

— Ты все еще носишь в своем сердце боль за покинутую тобой мать?

Рапсодия опустила глаза.

— Да. — Она ощутила тепло улыбки леди Роуэн.

— В течение трех лет ты переносила боль детей, как их родная мать, ведь мысль о том, что они будут страдать, для тебя страшнее всего. Как ты думаешь, какие чувства испытала бы твоя мать, узнав, что ради нее ты познала столько боли?

Глаза Рапсодии встретились с небесно-голубыми глазами леди, и к ней постепенно пришло понимание.

— Она страдает от того, что я постоянно думаю о вине перед ней.

Леди Роуэн взяла Рапсодию за руку и улыбнулась.

— Ты должна исцелиться, дитя, иначе твоя мать никогда не будет счастлива.

Ночью, когда Рапсодия спала в своей комнате, леди Роуэн открыла дверь и вошла, держа в руках маленькую ароматическую свечу в благоухающем деревянном подсвечнике. Рапсодия открыла глаза, но леди Роуэн лишь покачала головой и поставила подсвечник на столик возле ее постели. Наклонившись над Певицей, она мягко поцеловала ее в лоб и бесшумно удалилась.

Через мгновение дверь открылась вновь. Удивленная Рапсодия села, а в ее спальню вошла улыбающаяся девушка и села на стул, положив ноги на ее постель. Она вытащила Длинный тонкий нож и принялась быстро и ловко постукивать его острием между пальцами левой руки, лежащими на коленях.

— Привет, Рапс, — улыбнулась Джо.

Несколько мгновений Рапсодия лишь сжимала край одеяла, пытаясь проснуться, но сладковатый тяжелый дым свечи не позволял ей поднять веки. Наконец она собралась с силами и протянула руку к колену сестры.

— Не мешай, — доброжелательно попросила Джо, не отрывая взгляда от кончика ножа.

Рапсодия откинулась на подушки, голова у нее слегка кружилась от радости и удивления.

— Это правда ты, Джо? — спросила она.

Ее голос дрожал, Рапсодия сама его не узнавала.

— Конечно нет, — буркнула Джо, не отрываясь от игры. — Ты видишь лишь то, что подсказывает твоя память. — Тут она подняла голову и в первый раз посмотрела Рапсодии в глаза. — Но моя любовь с тобой. Ты нуждалась во мне, поэтому я пришла, хотя и ненадолго.

Рапсодия кивнула, словно поняла Джо.

— Значит, ты здесь? В царстве Роуэн? Между мирами?

Джо покачала головой: