– О нет, увольте! Но я с удовольствием познакомлю вас слюдьми, у которых вы сможете купить хорошую землю под виноградники. Сейчасмногие продают свои участки. – Ее лицо стало серьезным. – Здесь все сильнопострадали от депрессии.

– От нее пострадали всюду, миссис Харт.

Во Франции положение было не лучше. Только Германии в годыправления Гитлера удалось добиться подъема экономики, но один Бог знал, на чтоспособен этот безумец. Андре не доверял ему, как все, наверное... Хотяамериканцы считали, что он не опасен, де Верней не мог с этим согласиться...

– Я так давно мечтал об этом! Похоже, время настало. Яуже продал свои виноградники во Франции и хочу начать все сначала здесь.

– Почему?

Какой неожиданный шаг... Она не смогла удержаться отвопроса.

– Мне не нравится то, что сейчас происходит в Европе. Ясчитаю, что Гитлер представляет собой реальную угрозу, хотя со мной мало ктосогласен. Думается, мы стоим на пороге войны. Именно поэтому я и оказалсяздесь.

– А если не будет войны, вы вернетесь во Францию?

– Может быть, да, может быть, нет. У меня есть сын, и яхотел бы, чтобы он приезжал сюда.

– Где он сейчас?

– Катается на лыжах в Швейцарии, – засмеялся он. –Трудная жизнь у нашей молодежи!

Сабрина фыркнула.

– А сколько ему лет?

– Двадцать четыре. Вот уже два года, как он работает сомной на виноградниках. Он учился в Сорбонне, а потом вернулся в Бордо, чтобыпомогать мне. Его зовут Антуан.

Он был очень горд своим сыном. Сабрину это тронуло.

– Вы счастливый человек. Моему сыну исполнится в этомгоду двадцать один год; он учится в университете на северо-востоке. Кажется,ему там очень нравится, поэтому я сомневаюсь, что он вернется и будет жить сомной в Сан-Франциско.

– Ничего, это пройдет. Поначалу и Антуан был очарованПарижем, а сейчас он спорит со мной и доказывает, что Париж ужасный город. ВБордо он чувствует себя лучше и свободнее, чем в шумной столице. Он такойпровинциал, не захотел даже поехать со мной в Нью-Йорк. У молодых свои взгляды.– Он усмехнулся. – Но к счастью, со временем они опять становятся людьми – какговаривал мой отец, он очень любил своих детей... – когда им исполняетсятридцать пять. Так что ждать нам осталось недолго.

Она рассмеялась и налила ему еще чаю. Неожиданно Сабри-непришла в голову отличная мысль. Она посмотрела на настенные часы; де Вернейперехватил ее взгляд и забеспокоился:

– Я вас задерживаю, мадам Харт?

– Сабрина. Зовите меня Сабриной. Нет, нет, ничего. Япросто подумала, не съездить ли нам в Напу прямо сейчас. Ведь у нас есть время?Мне бы хотелось самой показать вам некоторые участки. Какие у вас планы?

Он был тронут.

– Да, да, я был бы вам очень признателен. Но, наверное,у вас есть какие-то неотложные дела.

– Нет, никаких, если не считать подстригания живойизгороди. Я давно не была в Нале и с удовольствием съезжу с вами. – Она должнасделать это ради Амелии, старого друга ее отца, доброй, отзывчивой, всегдаготовой прийти на помощь. – Кстати, как поживает Амелия? – Она поставила чашкив раковину, а затем вместе с Андре вышла в холл.

– Отлично. Стареет, да и здоровья не прибавляется. Но,учитывая, что ей уже восемьдесят девять, она держится прекрасно. Быстрый, живойум, острый язык... Я люблю с ней поспорить. Мне никогда не удается одержатьверх, да я и не стараюсь переубедить ее; мне нравится сам процесс, этакий духпоединка. У нас разные политические взгляды. – Он улыбнулся Сабрине и вспыхнул,когда та улыбнулась в ответ.

– Я думаю, мой отец был тайно влюблен в нее. Она всегдаопекала меня. А ее доброта, внимание... Она была мне как мать. Моя мама умерла,когда мне исполнился год...

Он кивал и внимательно слушал. Сабрина извинилась иподнялась наверх, чтобы переодеться. Вскоре она спустилась, готовая к поездке.На ней был красивый твидовый костюм в серо-голубых тонах, свитер под цвет глази удобные туфли без каблуков. Волосы были собраны на затылке. Да, у неевеликолепный вкус, он сразу обратил на это внимание. Она выглядела совсемпо-другому и не была похожа на ту Сабрину, которую он видел несколько минутназад. Ему опять вспомнились слова Амелии: «потрясающая женщина». Амелия былаправа. Она всегда права. Во всем, кроме политики, усмехнулся он, идя вслед заСабриной. Гараж, скрытый от постороннего взгляда деревьями и живой изгородью,располагался неподалеку от главных ворот. Сабрина вывела оттуда голубой «форд»,открыла Андре дверь, выехала за ворота и заперла их за собой. Они ехали насевер. Сабрина весело посмотрела на спутника:

– А я-то думала, что сегодня успею подстричь живуюизгородь...

Они выехали из Сан-Франциско и через два с половиной часауже были в Сент-Элене. Сабрина глубоко вдыхала чистый воздух, любуясь холмами визумрудной зелени. Впервые за долгие годы она чувствовала себя обновленной. Стех пор как она продала дом и рудники, Сабрина больше не ездила в Напу. Толькосейчас она осознала, как много для нее значит эта долина. Почувствовав взглядАндре, она вздохнула, повернулась и улыбнулась ему. Ничего не нужно былоговорить, он и так все прекрасно понимал.

– Да, мне знакомо ваше состояние. В Бордо... и Медоке ячувствую то же самое...

Ему дороги места, откуда он родом, а ей эта долина. Задолгие годы Напа стала важнейшей частью ее жизни. Как радостно было ехать вмашине и показывать ему мелькавшие мимо городки: Оквилл... Резерфорд...какие-то новые виноградники... Она махнула рукой в сторону холмов, гденаходились ее рудники, а затем, обогнув Сильверадо Трейл, остановила машину иуказала на открывшийся их взору огромный участок. Он был заброшен, зароссорняками, и было видно, что на нем давно ничего не сажали. На земле валяласьсброшенная кем-то табличка «Продается». Она так и не решилась продать своиучастки, да и сейчас не знала, как ей поступить. Когда-то она строилаграндиозные планы, мечтала выращивать винные сорта винограда... Она обернулась,посмотрела в темно-голубые глаза Андре и пожала плечами, словно прося прощения:

– Когда-то здесь было чудесно... – Указывая рукой, онаописывала росшие здесь сорта, рассказывала про филлоксеру и «сухой закон»,погубившие виноградники. – Не думаю, что это можно восстановить.

Плантация простиралась на две тысячи акров, и это было ещедалеко не все. Они брели по полю. Андре внимательно изучал ее владения.Несколько раз он наклонялся, зачерпывал пригоршню земли и тщательнорассматривал ее. Затем он поднял на Сабрину серьезный взгляд и заговорил сужасным французским акцентом, который заставил ее улыбнуться.

– У вас здесь золотая жила, миссис Харт. – Кажется, онне шутил.