Все-таки он был славный парень. Конечно, избалованный, нотут уж виновата она сама. О да, она это знала.

– И я тобой довольна. Оценки у тебя отличные; конечно,ты заслуживаешь учиться в любом из этих университетов. Так ты думаешь, Гарвард– это именно то, что тебе нужно?

– Да, я так думаю. – Джон нахмурился.

Он уже было решил учиться в Йельском университете, ноНью-Хейвен в его представлении был таким же мерзким, отвратительным городишком,как и Сент-Элена. Ему хотелось чего-то большего.

Все говорили, что Бостон – сказочное место. Джонаинтересовало все: и общественная, и светская жизнь, и учеба в университете. Даи что тут неразумного? Какой юноша в восемнадцатилетнем возрасте не мечтает обэтом?

Вот та просьба, с которой он обратился к Сабрине незадолгодо окончания школы, была действительно неразумной. Ему еще не исполнилосьвосемнадцати, а Сабрине было уже сорок четыре года. С таким же успехом ей моглобыть и тысяча лет. Она была слишком далека от интересов сына.

– Ты не станешь возражать, если я куплю себе машину ипереправлю ее на поезде на восток, а, мам? Она будет мне нужна. Не знаю, как ятам обойдусь без нее, – заявил он с ангельской улыбкой.

Ему и в голову не приходило, что она может отказать. Да таконо и было, она редко отказывала ему, даже если ей приходилось в чем-тоущемлять себя. А это случалось часто. Но на этот раз о машине нечего было идумать. Она еще не продала дом в Сент-Элене и была в полном отчаянии. Плату запервый год учебы Джона надо было внести до первого июля; что делать, если ей неудастся продать дом в Напе?

– Я хочу маленькую машину, модель «А», с откиднымсиденьем. Это великолепная машина, а если будет холодно, то...

Она подняла руку, желая остановить его, в ее глазах застылужас, которого он раньше не замечал. Однако Джон ничего не заметил и на этотраз. Он думал только о себе, она же с отчаянием думала, как свести концы сконцами. Они стали совершенно чужими людьми. Слишком многое она скрывала отсына.

– Мне кажется, Джон, пока рано говорить о машине.

– Почему? – Он с удивлением посмотрел на мать. – Мненужна машина.

Что-то внутри не позволяло ей сказать Джону правду. Можетбыть, гордость.

– Поначалу ты можешь обойтись без машины, Джон. СлаваБогу, в июле тебе будет только восемнадцать. Далеко не каждый ездит в университетна новенькой модели «А». – Она нервничала, в голосе послышались резкие нотки.

Джон опешил.

– Бьюсь об заклад, большинство приедет на такихмашинах. Боже, как же я буду добираться до университета?

– Ну, в первом семестре ты вполне обойдешься велосипедомили будешь ходить пешком. А на следующий год будет видно. – Бог даст, дела наруднике к тому времени улучшатся.

Но... вряд ли.

Ее виноградники уже тринадцать лет не приносят никакогодохода. Она давно махнула на них рукой и подумывала продать землю. Сабриназнала только одно: она никогда не продаст дом Терстонов. Да и землю лучше бы непродавать. Она знала, чем была эта земля для ее отца, когда много лет назад онсоздавал здесь свою империю. Она мечтала, что однажды передаст все это Джону.

– Я тебя не понимаю. – Он расхаживал по комнате, несводя взгляда с матери. – Да ты сама подумай! Хорош я буду на велосипеде! Меняже засмеют!

– Чепуха! – Ее так и подмывало сказать ему, как обстоятдела.

Нет, ни в коем случае! Она не хотела пугать его, да и гордостьне позволяла.

– Джон, половина страны сидит без работы. Люди экономятна всем. Никого не шокирует бережливость. Наоборот, шокирующим было быраскатывать на новеньком автомобиле. В стране депрессия; я думаю, ты нежелаешь, чтобы тебя сочли неотесанной деревенщиной с Запада, бахвалящейся своеймашиной.

– Это ты говоришь чепуху! Да кого волнует этадепрессия? На нас-то она никак не отразилась, правда? Так какое нам дело доостальных?

«Да, это моя вина, – думала Сабрина. – Нельзя былодопускать, чтобы он видел жизнь только в розовом свете. Вот он и выросчерствым, бездушным и оторванным от жизни. Моя вина в том, что он не понимаетнашего положения. Где же ему понять...»

Но она все еще не хотела ничего рассказывать.

– Джон, это безответственно. Мы должны думать и о...

– Черт побери, я ни о чем не думаю! – прервал он. – Нио чем, кроме машины!

Он обиделся на мать и продолжал дуться вплоть до самогоотъезда в Бостон. Сабрина сама посадила его в поезд, ее сердце обливалоськровью, как всегда при расставаниях. Этот страх преследовал ее с тех пор, какпогиб муж. Она бы сама поехала с Джоном, но слишком много дел накопилось нарудниках. К счастью, она успела вовремя продать дом в Напе и заплатить за двапервых года обучения в Гарварде. Сабрина молилась, чтобы к тому времени, когдапридется платить вновь, ситуация изменилась к лучшему. Продажа дома разбила ейсердце. Их семья владела им шестьдесят лет. Иеремия построил его для своейневесты, умершей от гриппа. В этот дом он привез Камиллу после свадьбы.Конечно, оставался еще дом Терстонов, но дом в Сент-Элене был особенно дорогей, она родилась здесь! Казалось, Джонатан не считал это такой большой потерей.Напа ему надоела. Слава Богу, что Ханна не дожила до этого дня: она умерла задва года до этого. Старуха бы не вынесла, если бы ее любимый дом перешел вчужие руки. Она бы не стала лить слезы по дому Терстонов, но Сент-Элена была еевотчиной. Теперь там жили чужие люди. Но Сабрина ничего не жалела для Джона. Ейхотелось дать ему самое лучшее образование, несмотря ни на какую депрессию.Поэтому она и пришла в ярость, когда увидела его оценки за первый семестр. Он,по всей видимости, редко посещал занятия. Ох и задала же она ему трепку, когдаон позвонил ей в День благодарения! Амелия приглашала его к себе в Нью-Йорк, ноон остался в университете с друзьями.

Амелии исполнилось восемьдесят шесть лет, и, хотя Сабринапо-прежнему считала эту женщину элегантной, Джонатан ее не выносил.

– Мам, она же такая старая!

О да, конечно, но в ней было то, чему могла позавидоватьлюбая женщина помоложе. Жаль, Джон слишком юн, чтобы оценить это, но учить егоуму-разуму времени не было. В данный момент ее больше волновали его отметки.

– Джон, если ты не возьмешься за ум, я урежу твоикарманные расходы!

Да, это сильно облегчило бы ей жизнь. Она знала, чтонапугала его. Кроме того, она знала, что Джон все еще лелеет надежду получитьот нее автомобиль модели «А», но сейчас был не тот случай.

– И не вздумай пропускать занятия, иначе тебе придетсявернуться и работать со мной на рудниках! – Она знала, что это для негострашнее смерти.

Он ненавидел все, что было связано с рудниками, заисключением денег, которые они давали. Деньги позволяли ему покупать вещи,которые придают уверенности в себе. Именно поэтому он и стремился иметьсобственную машину. Да, Сабрина хорошо знала своего сына. Но на этот раз онаничем не могла помочь ему. Он хотел машину, чтобы не отличаться от других.Господи, сколько лет ей еще нести свой крест? Разве чувство вины поможет ейвоскресить мужа?