— Не жди, пока твой корабль приплывет — выйди и встреть его, — сказал мой папа, как будто это самый лучший совет, который он мог передать. Я дорожила этим советом, как и всеми другими словами, которые мы произнесли в этот день.

Солнце так и не опустилось, и, только когда мама встала и обняла меня, я поняла, что день, должно быть, подошел к концу. Я огляделась и нигде не заметила Эссоса. Мой отец подошел ко мне сзади, обняв меня и маму одновременно.

— Это было великолепно, божья коровка. — мама погладила меня по лицу. Должно быть, по моей щеке скатилась слеза, потому что она вытерла ее большим пальцем. — Мы любим тебя и так гордимся тобой.

— И ты выбрала достойного кавалера… со стабильной работой, надежного. Могла найти и хуже, — сказал отец, толкнув меня локтем и кивнув на Эссоса, стоящего возле двери. Я заметила, как по его щекам пробежал румянец, когда он сделал вид, что поправляет свои часы.

Они оба обняли меня в последний раз, затем открыли дверь, через которую пришли, и возвратились в свою загробную жизнь.

Я смотрела, как дверь исчезает, и стояла на этом прекрасном лугу в идеальный летний день, чувствуя себя опустошенной, как никогда раньше.

Эссос наблюдал за мной какое-то мгновение, затем подошел ко мне и притянул в свои крепкие объятия. Я постаралась вырваться, но это оказалась лишь слабая попытка, и вскоре я прижалась к нему и плакала до тех пор, пока слез не осталось.

* * *

Мы возвратились в его кабинет, и он протянул мне носовой платок. Посмотрев в окно, я поняла, как много времени прошло. Не помнила, чтобы здесь было окно в первое свое посещение его кабинета… Я замерла. Раньше там стояла полка с книгами.

Теперь здесь оказалось большое окно, рядом с которым стоял диван с подушками и уютным пледом. Не этого я ожидала от Бога Мертвых, но, возможно, то, что в доме полно женщин, открыло ему возможность изменить свои взгляды.

Наступали сумерки, окрашивая сады в романтический свет. Я и не представить не могла, что из его кабинета будет открываться вид на сады, но сейчас не могла думать об этом. Я на мгновение присела на его диван, подтянув колени к груди. Огонь ожил, и Эссос сел рядом со мной и протянул мне напиток. Я взяла его и выпила одним глотком, затем вздрогнула.

— Что это было? — спросила я, скривившись, когда передала ему стакан обратно.

— Очень хороший выдержанный виски, которым нужно наслаждаться, а не пить залпом, — сказал он, смеясь.

— Тогда почему ты дал его мне сейчас? Я не в том состоянии, чтобы оценить изысканный алкоголь. — я положила голову на колени и уставилась на огонь перед собой, наблюдая, как пламя устремляется в дымоход. Я вздохнула. — Это было и прекрасно, и ужасно. Спасибо.

Я посмотрела на него. Эссос перекинул одну руку через спинку дивана, но не смотрел на меня. Он смотрел на пламя.

— Я рад, что смог сделать тебе этот подарок. Несправедливо, что их забрали у тебя, когда ты была маленькой. — он сделал глоток из своего бокала.

— Это было несправедливо, но жизнь редко бывает справедливой. — я сделала паузу, затем протянула руку и выхватила у него бокал. Сделала глоток и вернула его Эссосу, на этот раз ощутив теплоту и привкус прекрасного ликера со сладким оттенком карамели. Именно таким я представляла себе вкус Эссоса.

— Возможно ли то, что сказала моя мама? У меня будут дети? — до этого момента я никогда особо не задумывалась о детях, кроме смутного представления о том, что когда-нибудь они у меня будут. По какой-то причине я больше всего зацикливаюсь именно на этом. Нет ничего лучше, чем лишиться возможности заставить себя чего-то хотеть.

Эссос встал и подошел к тележке с хрустальным графином и подходящими бокалами. Он наполнил свой бокал, стоя спиной ко мне, прежде чем его осушить. В его плечах чувствовалось напряжение, которое сохранилось, пока он наполнял бокал во второй раз, прежде чем наполнить мой.

— Это сложный вопрос со сложным ответом. Если говорить просто… как моя супруга, то да, ты сможешь. В загробной жизни это гораздо сложнее. — он повернулся ко мне и протянул руку. — Прежде чем ты спросишь почему, скажу, что ты мертва, ты тень своей прежней сущности, и новая жизнь невозможна в мире мертвых. Однако есть и другие способы стать родителем в загробном мире. Очень печальные способы, которые придумал кто-то другой. Я не замечал этого, пока мне не открыли глаза.

Нет похоже, что он имел в виду меня, но я ждала продолжения. Эссос сосредоточился и наконец встретил мой взгляд.

— Это зверство, вот почему я никогда не думал об этом. Дети, которые нежеланны в жизни, часто нежеланны и после смерти. Выход был в том, чтобы семьи, которые хотели детей, но не могли их иметь, принимали их в свои дома. Я удивлен, что смог рассказать тебе так много, не вызвав кровотечения из носа. У тебя ведь больше не было подобного?

— Нет. Как это возможно в качестве твоей супруги?

— Потому что любая смертная женщина, выбранная стать моей Королевой, получит новую жизнь в качестве Богини. Это также касается моего брата, но я все откладывал, потому что просить его об услугах становится невыносимо.

Я закусила губу, размышляя над этим.

Эссос, должно быть, понял выражение моего лица, потому что продолжил.

— Это включает в себя наделение божественностью моей Королевы, но все равно делается одним известным способом. — он закашлял, не в силах встретить мой взгляд.

Эссос вернулся на диван с моим напитком, но убрал его в сторону, когда я за ним потянулась. Он резко прищурился, как бы проверяя мое состояние, и протянул мне бокал.

Я оглядела его кабинет в поисках фотографий кого-либо… Элен или ее близнеца, Галена или их родителей… и, что неудивительно, не нашла ни одной. Однако на его столе я увидела розу, которую ему подарила, все еще нетронутую.

— У твоих братьев и сестер есть дети?

Эссос рассмеялся, и я спустила ноги с дивана.

— Еще один сложный вопрос. Если говорить коротко, то да, они есть, но мы живем уже тысячелетия, а это значит, что все они уже взрослые, у них есть свои дети и так далее, и тому подобное. Если ты представляешь себе воссоединение семьи, где все счастливы, и мы все вместе собираемся на барбекю, то сильно ошибаешься.

Верность была проблемой для большинства