Конверт оказался открыт: никаких печатей, даже простого клея не было. Вытащив из письма скромный лист бумаги, я приступил к чтению.

— Я начну с извинений, Джон, — писалось там. — После того, как ты помог разрешить ситуацию с Орфаном, я не знала, как рассказать тебе о том, что мучило меня кроме мести. Я посчитала разумным оставить эти мысли в сторонке, положив их на бумагу. Если ты всё же читаешь это, то я могу лишь молиться, чтобы ты простил мне трусливую натуру. Видишь ли, двенадцать лет назад я посещала столицу Асцаин…

Конечно, я мог сложить пазл чуть раньше, ещё при первой встрече с Эрандой. Русые волосы, яркие голубые глаза. Одних этих признаков недостаточно, чтобы решить наверняка, но вполне хватает, чтобы высказать подозрения. О чём я говорю? Лишь один человек(а точнее — совсем НЕ человек) среди всех встреченных мной обладал именно такой внешностью.

— …и там я встретила странного мужчину. Не знаю, что меня в нём привлекло, но через девять месяцев на свет появилось дитя, — продолжала женщина. — Я была столь одержима местью, что отреклась от материнства и отдала девочку… Нет, прости. Я подкинула её в богатую и влиятельную семью, с которой вела дела. Мне было откровенно плевать на её судьбу. Я поступила бесчеловечно, Джон. И я это знаю. Тот мужчина, её отец, был скрытным человеком, и я не сумела отыскать его, даже использовав всю шпионскую сеть, что имела.

Отец, наверно, был носителем вампирских генов. В нём они не проявились, а вот в ребёнке — вполне. Не завидую его участи — подобные ему быстро умирают, не успев завести потомство. Всё дело в обратном эффекте: если ген спит, не активируется, то его носитель всё равно страдает от типичных слабостей охотников ночи. Желание крови есть, однако сколько не пей, легче не становится. Солнце вместе со светлой магией немедленно вызывают слабость, онемение, затем шок, паралич и наконец — смерть. Все эти последствия исходят из магической природы заложенных генов, а не биологической. Не удивительно, что Эранда назвала того мужчину «странным».

— Я не смею просить тебя отыскать её, если она до сих пор жива, — дописывала последние строки женщина. — Мне хватит и простого извещения о её смерти. Ещё раз прости меня, Джон, за столь отвратительный поступок. Моя месть едва не стала моей могилой. И я хочу знать, стала ли она могилой для неё. Заранее благодарю. Я пойму, если ты откажешься от моей просьбы.

Вот и всё письмо. Удивительно, как складываются судьбы, а? Казалось бы, обычная случайность, встреча в переулке, разговор, спасение. А сейчас выясняется, что ставшая высшим вампиром девочка — дочь всё также спонтанно встреченной мною женщины. У вас, на земле, есть один мультик. А там есть один персонаж…

— Случайности не случайны, — улыбнувшись, процитировал я в пустоту. И только потом заметил постскриптум, записанный в стороне от основного текста.

— При рождении её нарекли Элли, — добавляла там Эранда.

Вот и имя нарисовалось. Что ж, план-перехват на ближайший день образовался сам собой, мне даже делать ничего не пришлось. Были, конечно, сомнения. Вдруг девочки уже нет в столице? С другой стороны, зачем ей уходить, если ночью город живёт едва ли не активнее, нежели при солнце. Попробуем отыскать, всё равно хочется закрыть этот пунктик в первую очередь.

С такими мыслями я поднялся из-за стола, покинул дворец и, едва войдя в сад, активировал полёт. Оказавшись в воздухе, спланировал примерно на центр развернувшегося подо мной города. Естественно, высший вампир на то и высший, что умеет очень хорошо прятаться. В бурном потоке самых разных людей отыскать нужного даже с магическими сканерами будет весьма проблематично. Однако у меня быстро нашёлся другой выход — не зря жил одиннадцать тысяч лет. Ночные охотники были известны за свои способы коммуникации, эдакий особый язык, который понимала любая особь на расстоянии. Несмотря на универсальность, подобные заклинания были весьма сложны технически, и перепутать «Помогите!» с «Я тебя сожру!» оказывалось на удивление просто.

Передав сообщение с просьбой о встрече, я убедился, что метод рабочий. Уже через минуту в голову пришёл ответ, уточнявший место. Элли указала на бывший храм Богини, спрятанный где-то в нижнем квартале. Почему спрятанный? После «разочарования» в Мане многие верующие начали перестраивать святыни, а многие просто сносили. Большая часть зданий оказалась покинутой, и отличить их по церковным атрибутам стало уже невозможно. Впрочем, куда идти мне объяснили достаточно чётко.

Не тратя больше время, я рухнул вниз, накидывая на себя теневое зеркало, чтобы избежать случайных взглядов. Оказавшись на мостовой, снял заклинание и осмотрелся. Обычная, правда, полупустая улочка. Пара лавок, один трактир где-то вдалеке. И двойные тёмные дубовые двери прямо перед глазами. Подёргав ручку, я вновь убедился, что мне пора менять профессию на вора-взломщика. Трижды щёлкнуло: телепатия всё ещё была универсальным средством против любого запора.

Внутри меня встретила тьма. Свет, пробивавшийся через цветные витражи, лишь частично разгонял её. Подождав, пока глаза привыкнут, я прошёл дальше. Мимо скамей, уложенных друг на друга по углам. Алтарь вместе с постаментом, где выступал с проповедью священник, пустовал. Дерево гнило, и душный запах неприятно ударил в нос, смешавшись с пылью. На небольшой платформе, на которой стоял постамент, спрятавшись в тенях сидела девочка. Её яркие голубые глаза мерцали, отражая свет. Я удовлетворённо кивнул: голод отпустил Элли окончательно.

— Привет, — начал я. — Прости, что позвал тебя посреди дня.

— Ничего, — пожала плечами девочка, теребя русый локон. — Что-то случилось?

— И да, и нет, — хмыкнул я, подходя поближе и присаживаясь рядом с ней. — Недавно я побывал в далёкой стране. Мы называем её торговым союзом.

— Юг, — кивнула она. — Там, наверно, красиво.

— О да, — согласился я. — Очень. Кроме красот, я встретил там женщину по имени Эранда.

— Странное имя, — хихикнула Элли, а затем замолчала. — Но оно у неё хотя бы есть…

— Как раз об этом я и хотел тебе рассказать, — перешёл я к сути. — Она представилась твоей настоящей матерью. Сказала, что подкинула тебя после рождения знакомым, не зная о твоей истинной природе.

— Ч… Что?! — округлила глаза девочка, пытаясь отыскать в моём взгляде намёк на шутку или ложь.

И тогда я рассказал ей всё. О мести, зверем рвавшейся в душе Эранды. Об Орфане, об истории, что их связала. О том, как всё закончилось. И наконец, о письме, что женщина отдала мне перед уходом. Во время всей истории девочка молчала, пытаясь переварить новость, молотком ударившей её прямо в сердце. Я был готов принять любой исход. В конце концов, не факт, что прощения мать Элли вообще заслуживала. Но то был совсем не мой выбор.

— Она… Я могу её понять, — вдруг сказала она неожиданно взрослую фразу. — Не простить… Не сразу. Но за одну вещь я ей благодарна уже сейчас. Теперь… Прямо теперь! У меня есть имя. Настоящее, не жалкое подобие, которое я ненавидела, как часть прошлой себя.

— Правильно, — кивнул я. — Решать тебе, я в этой истории лишь посланник.