С. 278. конгестия – медицинский термин, прилив крови к какой-либо части тела.

С. 282. …этот néant никаких ужасов не содержит. <…> наполнить благополучно пройденную нами бездну ужасами, позаимствованными из бездны, лежащей впереди… – Схожими рассуждениями о двух идеально черных вечностях, обрамляющих жизнь человека, и о «преджизненной бездне» Набоков начинает книгу воспоминаний «Другие берега». Французский термин néant (небытие) указывает на Б. Паскаля, использовавшего его в близком контексте в заметке «Несоразмерность человека»: «Кто задумается над этим, тот устрашится самого себя, и, сознавая себя заключенным в той величине, которую определила ему природа между двумя безднами – бесконечностью и ничтожностью [deux abîmes de l’infini et du néant], – он станет трепетать при виде этих чудес <…> Равным образом [человек] не способен понять небытие, из которого он извлечен, и бесконечность, которою он поглощается» (Паскаль Б. Мысли. С. 133).

С. 283. кобольды – в мифологии Северной Европы – домовые; в германской мифологии – особый вид эльфов или альвов, а также духи – хранители подземных сокровищ.

рутбир (корневое пиво) – популярный с конца XIX в. сладкий североамериканский безалкогольный газированный напиток, традиционно изготавливавшийся с использованием коры корня сассафрасового дерева или лозы сарсапариллы.

С. 285. денарий – название римской серебряной монеты времен Республики и первых двух веков Империи.

С. 286–287. …старого латинского поэта. Brevis lux. Da mi basia mille. – «Краткий свет. Целуй меня тысячу раз» – строка Катулла из уже звучавшего в предыдущей главе стихотворения. Согласно пояснению А. А. Фета: «словами brevis lux, краткий свет, он хочет сказать: по окончании краткой жизни успеем належаться в земле, а теперь целуй меня» (Стихотворения Катулла. В переводе и с объяснениями А. А. Фета. С. 32). Фраза напоминает, кроме того, крылатое выражение «Vita brevis, ars longa» («жизнь коротка, искусство продолжительно»), восходящее к афоризму Гиппократа.

С. 290. schlapp [неудачник] – немецкое прилагательное, означающее «вялый», «слабый», «мягкотелый».

С. 293. «Кто-нибудь знает, чего ему от меня надо?» – спросила Мариетта. – В рукописи (с. 216) вместо нейтральной реплики Мариетты экспрессивный выпад по-французски (текст не вычеркнут): «Comprends tu l’Espagnol? – вмешалась Мариетта. – Eh bien! Écoute. Le feu qui me consume c’est bien toi qui la allumé, mais hélas il ne brule plus pour toi. Je viens de tombé follement amoureuse de ton beau geôlier. Désormais j’apparteins a sette homme sombre et vigoureux. Ne me renifle plus, vielle ganache» («Ты понимаешь по-испански? <…> Ну что ж! Послушай. Огонь, охвативший меня, зажег именно ты, но, увы, он больше не горит для тебя. Я только что безумно влюбилась в твоего красавца-тюремщика. Отныне я принадлежу этому мрачному и мощному мужчине. Больше не обнюхивай меня, старый хрыч»). Последние слова хотя и звучат комично, но на самом деле отвечают упоминаниям стойкого каштанового запаха Мариетты и ее «дешевых мускусных духов». Неожиданный переход Мариетты на французский объяснялся, по-видимому, ее стремлением оставить содержание этих слов недоступным для Мака (нечто похожее происходит с Густавом, не владеющим английским, в сцене ареста Эмбера).

С. 295. …позвонить Шамму (один из членов Совета старейшин)… – Фамилия образована от нем. Scham (стыд, срамная часть тела) и намекает на англ. sham – подделка, притворство, мошенник. Из финала романа следует, что Шамм – бывший одноклассник Круга, один из двух неназванных заик в школьной свите Падука.

С. 296. Им удалось найти рукоятку. – Д. Б. Джонсон заметил, что в фамилии Круга обыгрывается нем. Krug – кружка, кувшин.

С. 297. «О, Мак, это божественно… Я бы хотела, чтобы здесь был биллион ступенек!» <…> «Держи его прямо, детка», – пробасил Мак, дыша несколько прерывисто, его громадная грубая лапа неуклонно слабела <…> из-за ее разгоряченной розы. – Мотив лестницы, спуска или подъема по лестнице (парадной или черной), один из самых стойких в романе, при этом он дважды несет смутно-эротическое содержание, более явно выраженное в этой сцене и менее явно в гл. 5: «Когда звонил звонок, Падук <…> тихо поднимался по лестнице, поглаживая перила слипшейся ладонью. Круг, убиравший мяч (под лестницей стояла большая коробка для игровых принадлежностей и поддельных драгоценностей) и потому задержавшийся, обогнал его и на ходу ущипнул за пухлую ягодицу». Легкий эротический налет окрашивает и первое знакомство Круга с Мариеттой: «Ни румяна, ни пудра не касались ее удивительно бескровных, ровно просвечивающих щек. Она носила длинные волосы. У Круга возникло смутное ощущение, что он ее уже где-то видел, возможно, на лестнице» (гл. 10). Особое значение, каким в романе наделены лестницы, вновь, очевидно, как и в случае образов шляпы, пистолета, туннеля и др., призвано иронично указать на «Толкование сновидений» Фрейда, рассматривавшего сны о лестницах в сексуальном ключе и утверждавшего, что «лестница и восхождение по ней символизируют почти всегда coitus» (Фрейд З. Толкование сновидений / Пер. с третьего дополненного немецкого издания М. К. С. 228).

С. 301. «Тебе правда не холодно, Син?» <…> он назвал ее тайное уменьшительное имя, никому не известное, каким-то образом угаданное им. – Читателю, в свою очередь, следует угадать, что «Син» образовано от англ. Cinderella (Золушка), с которой в романе сравнивается Мариетта (см. также коммент. к гл. 11 относительно туфельки с беличьим мехом).

17

С. 303. …схватили оцепенело откинувшегося назад Круга (все еще находившегося в стадии личинки)… – Поскольку гусеницы выходят из зимнего оцепенения перед тем, как разорвать кокон, уточнение в скобках может намекать на конечную метаморфозу Круга по аналогии с жизненным циклом бабочек, который состоит из четырех стадий: яйцо, личинка (или гусеница), куколка и взрослая особь (имаго).

С. 304. …вроде прозрачных инфузорий; впрочем, долой эти мрачные суеверия. – В рукописи (с. 228) конец предложения после точки с запятой изложен иначе и содержит примечательную цитату: «but let us not frig<h>ten the children, you, children, you, kholod i mrak griadushchkh dney, though of course I cannot prevent that horrible hopeless shudder from running down your brittle spines, dieti, vy». Перевожу: «впрочем, давайте не будем пугать детей, вы, дети, вы, холод и мрак грядущих дней, хотя, конечно, я не могу помешать этой ужасной безысходной дрожи пробежать по вашим хрупким позвоночникам, дети, вы». В рукописи предложение кончается словами «but let us not frig<h>ten the children», остальная часть вычеркнута. Русские слова, в рукописи выделенные подчеркиванием, взяты из апокалиптически-пророческого стихотворения А. Блока (1880–1921), одного из любимых поэтов Набокова, «Голос из хора» (1914). Этим стихотворением завершался раздел «Страшный мир» в выходивших при жизни Блока собраниях его стихов. «Голос из хора» начинается так: «Как часто плачем – вы и я – / Над жалкой жизнию своей! / О, если б знали вы, друзья, / Холод и мрак грядущих дней!». Слова «дети, вы» взяты из концовки этого стихотворения: «Будьте ж довольны жизнью своей, / Тише воды, ниже травы! / О, если б знали, дети, вы, / Холод и мрак грядущих дней»