всех Рестиво обрек на плен, на смерть. Бросил. Предал!

Столько погибших, и все напрасно.

А хуже всего?

От совести не убежишь и не скроешься. Рестиво с самого начала все осознавал. Отгораживался от правды, но пришло время взглянуть ей в лицо. Облечь горькую истину в слова.

Какой он герой? Предводитель оккупантов.

Сторона Зла.

Глава 168

2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, уровень 2, «Момент-инструмент»

Майк разжал уши. Грохот инструментов стих – но на его место пришли еле слышные…

Да. Взрывы.

Один. Второй.

Робкие, как будто пробные.

Третий.

Нарастало, учащалось. Вот взрывы как будто все ближе, но где именно?

Магазин содрогался.

Неужто Гамма в самом деле выкапывает колонию из кратера?

Охренеть можно.

Майк поймал взгляд Сэма Барруса и улыбнулся. Крепко сбитый техасец ответил тем же.

И вдруг улыбка Майка померкла. Новообретенная свобода так его опьянила, что вопрос ныне пленного Райммерса о переносе колонии даже не задержался в уме.

А действительно, куда Гамму несет? На обратную сторону? В точку Лагранжа Л-5?

Он вообще хорошо подумал?

Тут еще одна мысль, добившая улыбку окончательно: ведь он все просчитал, и город не разорвет напополам?

Ведь так?

Ведь знает, что у базальта прочность на растяжение – меньше трех процентов от прочности на сжатие? И то у прочной глыбы без трещин, неоднородных включений… и туннельной сети?

У Майка на лбу и в подмышках выступил холодный пот.

Он вытащил телефон и набрал Гамму. Безрезультатно.

Тогда набрал второй раз, третий, пятый и с каждым леденел все сильнее.

Глава 169

2064: ближняя сторона Луны, Аристилл

Уханье подрывных шашек еще и еще сотрясало колонию. В безвоздушную черноту над грунтом исторгало щебень, пыль и валуны.

Переменная антигравитация двигателей то и дело выхватывала из бездны клубы сора, шальные камни и сыпала на солнечные электростанции, антенны, плавильни, конвейерные ленты.

Куда ни взгляни, со всех сторон термитом перерубало инфраструктуру, бронекабельные магистрали из недр колонии – но там и сям шашки давали осечку.

Без воздуха катаклизм было не услышать, однако реголит так вздрагивал от чудовищных разрывов, что пыль и щебень стояли стеной до горизонта.

Термит прокладывал свой путь вокруг города. Периметр в сотни километров лунной породы очерчивало кольцом, и вот со временем он легонько сдвинулся – поначалу всего на миллиметр, затем на второй, третий.

Аристилльская колония отделялась от Луны.

Теперь это уже была самостоятельная глыба камня и стали – ее уже почти выгрызло из окружающей породы. Город укачивало, как в колыбели, и на манер громадины-сухогруза в неспокойном порту прибило к откосу котловины. Грунт дрогнул, с пригорка километрах в десяти скатились камни.

И вдруг, как по волшебству, мешавшие друг другу антигравитационные двигатели синхронизировали работу. Волны выровнялись, незначительный сдвиг фаз вообще упал до нуля – диссонанс, точно по расчетам, сошел на нет. Частота колебаний стала одинаковой, и поля усилили друг друга. По всей колонии нарастал гул, в животе возникло необычное чувство.

Город еле заметно приподнялся. Тут его на крохотную долю градуса наклонило – туда, где из-за осечек остались еще конвейеры и кабели, но разве ниточки удержат целый локомотив? Лопнули в тот же миг.

Колония выровнялась и понемногу устремилась вверх.

Свежая траншея расползлась на миллиметр, сантиметр, два. С соседней горы и не увидишь, но отвлекись на секунду – и прежних видов уже не узнать. Глыба не карабкалась, а по-настоящему взлетала в небо. Ее рваная кромка на один, два, десять метров выросла над поверхностью.

А сыпало с кромки! Вниз срывались камни, грунт, обломки – так с заметенной машины на скорости срывается снег.

Аристилл опоясало пылевой кипенью. Город медленно, но верно ускорялся. Двадцать метров. Тридцать.

Двигатели заработали на полную мощность. Под действием антигравитационных полей камни, до того висящие над городом, теперь разлетелись в стороны.

И тут настал миг самого важного зрелища: из ямы выплыл низ глыбы. Под колонию свободно хлынуло солнце.

Чудовищная котловина, которой минуту назад и не было, разверзла пасть во всю ширь.

С трудом пронзая тучи пыли, свет выхватывал на дне пласты серого и черного, там и сям поблескивало зеленым, серебристым и золотым.

Сверху же висел Аристилл – уже не лунный объект, но полноценное небесное тело. Скорость взлета возрастала. Полкилометра пройдено. Километр. Два.

Венчала глыбу маленькая, почти незаметная со стороны точка – поверх каменного уступа там лежал изломанный, развороченный остов «Раптора-8». Его по случайности пригвоздило антигравитацией, но теперь поле сместилось и потянуло его вбок. «Раптор» нехотя кувыркнулся с каменной гряды, на которой застрял, и поехал по грунту. Его очень быстро закрутило кубарем. Он молотил собой по грунту, крушил солнечные электростанции, трубопровод, ускорялся наравне с Аристиллом. И тут воплотился в жизнь ночной кошмар средневекового матроса: корабль достиг края мира.

Искореженный ком алюминия и стали кувыркнулся последний раз – и не нашел под собой опоры. Его сорвало с кромки, свободно закрутив.

Корабль канул в безвоздушную бездну.

Он падал.

Падал.

И никто не наблюдал за его крушением. Ни вживую, ни по камерам, ни даже Гамма через сенсоры.

Один только спутник МК через минуту навел объективы, но рассматривать уже было нечего, поскольку «Раптор» разметало поверх завалов, крошева и камней бесформенным ломом.

А в вышине Аристилл продолжал свое вознесение.

Глава 170

2064: ближняя сторона Луны, одиннадцать километров над поверхностью Аристилла, «Раптор-1»

Рестиво не мог отвести глаз от консоли.

Его повергло в благоговейную дрожь.

Даже с такого расстояния зрелище захватывало дух. Напрочь лишало дара речи.

Город – целый город! – поднял себя в небо. В древности такой же трепет внушали пирамиды. Так завораживает вид земных мегаполисов с орбиты. Рестиво так же в детстве созерцал величественный собор и вживую наблюдал за разливом Миссисипи.

Неостановимая сила. Почти божественная мощь.

Рестиво попытался стряхнуть с себя трепет и оцепенение, но они все никак не отступали.

На ум пришло, как в детстве читал про освоение Западного полушария, про первую американскую космическую программу, про постройку плотин и осущение болот, про то, как ради руды ровняли с землей горы и выплавляли сталь для мостов и небоскребов.

Еще до рождения Рестиво в людях иссякла тяга к масштабным свершениям. Как же так? Почему?

Однако экспаты ее сохранили. Мыслили на старый лад, мыслили смело.

На его глазах город взбирался к звездам.

Нет, «смело» не подходит. Экспаты мыслили дерзко.

Куда теперь полетит Аристилл? Как будет…

– Генерал, сэр!

Его