Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы добрались до конечного пункта назначения ночных практик и высшей точки нашей эволюции в этих ночных медитациях. Йога бардо – это созерцательная практика, превосходящая и включающая своих предшественников и показывающая вам, что ночные практики могут подвести вас к темноте смерти и провести сквозь неё. Эта последняя йога включает не только йогу сновидений и йогу сна, однако ночные медитации являются её неотъемлемой частью. Учения о бардо обширны и подробно описаны в других источниках33636. Мы вкратце рассмотрим их в свете наших ночных практик.
С этим материалом мы погружаемся в самое сердце буддизма ваджраяны и растягивающие аспекты ментальных йог. Йога бардо расширяет осознавание от бодрствования до сновидения, затем до сна и наконец до умирания. Тибетское слово «бардо», означающее промежуток, зазор или переходное промежуточное состояние, также используется как название промежутка между жизнями. Уже сам материал этих учений заставляет нас растягиваться. Однако самые реализованные существа на этой планете много веков учили йоге бардо исключительно ради блага других. Поначалу она может казаться недосягаемой, но протянуть к ней руку всё же стоит.
Осознанные сновидения сами по себе являются бардо, или промежуточным состоянием, осознаванием, когда сновидец использует как аспекты состояния сновидений, так и аспекты состояния бодрствования. Вы поддерживаете осознавание состояния бодрствования, одновременно поддерживая среду состояния сновидения. Вы не совсем здесь (не пробуждены) и не совсем там (не спите), но одной ногой стоите в каждом из миров. Этот аспект бардо является частью всех трёх ночных практик (йоги сновидений, йоги сна и йоги бардо), подобно мосту соединяющих сознательный ум со всеми уровнями бессознательного. Итак, хотя «бардо» означает «промежуток» и подразумевает, что что-то разделено, йога бардо является тем, что соединяет.
Йога бардо наводит мосты между жизнью и смертью, соединяя их в бесшовное целое. Для пробуждённого существа, прошедшего по этому мосту, жизнь и смерть теряют смысл. Одна сторона точно такая же, как другая337. Подобно всему остальному, эти два несопоставимых феномена сливаются в недвойственности. Пробуждённые существа не только не спят и не видят сновидений, но и не умирают в общепринятом смысле338. Вот почему они абсолютно не боятся смерти, ведь, как сказал Его Святейшество Шестнадцатый Кармапа незадолго до смерти своего физического тела: «Ничего не происходит». Он уже прошёл по этому мосту и «умер, прежде чем умер».
Хотя видимость умирает (обманывает), реальность (истина) не умирает. Если вы можете отождествиться с истиной своего ума ясного света до того, как умрёте, во время смерти «ничего не произойдёт». Тибетский мастер Согьял Ринпоче, сделавший больше, чем кто-либо другой, чтобы принести мудрость этих учений на Запад, говорит:
Страх, который вызывает в нас непостоянство [смерть], страх того, что ничто не реально и не вечно, – это… наш самый большой друг, поскольку он заставляет нас спрашивать: если всё умирает и меняется, что на самом деле истинно? Есть ли что-то за видимостью? Есть ли в действительности что-то, от чего мы можем зависеть и что продолжает жить после смерти? Позволяя этим вопросам стать для нас насущными… мы постепенно замечаем, как в нашем видении всего происходит глубинный сдвиг. Мы открываем в себе «нечто» такое, что, как мы начинаем осознавать, лежит за пределами всех изменений и смертей мира… «нечто» такое, что невозможно уничтожить, невозможно изменить, что не может умереть339.
Если говорить о темноте, нет ничего темнее смерти. Однако, как и в других «тёмных» практиках, мы можем трансформировать эту темноту в свет и осветить свой путь, который без этого мог бы оказаться мучительным. Этот свет позволяет трансформировать величайшие препятствия в величайшие возможности. Многие мастера утверждают, что после смерти есть больше возможностей для пробуждения, чем при жизни, если вы можете зажечь свет и увидеть, куда направляетесь.
