Гарри упоминал, насколько нелепой он считает всю практику издевательств над кем-то за отсутствие метки души, несмотря на то, что как минимум у половины населения её нет, по крайней мере, в течение нескольких лет? — Покажи нам её, — требует король Слизерина, — Как король Слизерина, я требую, чтобы ты показал нам свою метку души.

Тем самым король Слизерина нарушил почти все неписаные правила, существующие на Слизерине. Ожидается, что у слизеринцев будут секреты, и ожидается, что другие изо всех сил будут стараться узнать эти секреты, а затем шантажировать сокурсников собранными данными, ожидая, что их будут шантажировать в ответ. Они называют это «политической игрой», название столь же бессмысленное, как и сама игра. Сам Гарри прекрасно осведомлён о многих из тех секретов, которые, как считалось, лучше всего хранить в тайне. Иногда это окупается тем, что его больше игнорируют, чем задирают.

«Политическая игра», в которую играют с удовольствием и которая приносит честь или позор участникам. Раскрытие тайны, способной навредить её хранителю, рассматривается, как социальное убийство и самоубийство, убивающее как тебя, так и репутацию противника. Кроме того, хоть раскрытие и сокрытие секретов поощряется, однако не одобряется использование своего влияния, чтобы заставить кого-либо раскрыть свой секрет — социальное самоубийство, равносильное публичному раскрытию секрета о том, что последняя королева Слизерина была полукровкой, пока она ещё училась в школе.

К сожалению, для действительно сильных, как и в реальной жизни, делаются исключения. Поэтому королю Слизерина нечего бояться. По большей части. Ему придется иметь дело с недоверием к нему со стороны всех других слизеринцев, которые знают, что он знает один из их разрушительных секретов, или теперь опасаются, что он заставит их раскрыть свои. Как настоящему политику, ему придётся выкручиваться из того неудобного положения, в которое он только что себя поставил.

Но всё это не поможет Гарри.

Защитить себя кажется нереально. Возможно, если бы у него было больше времени, он смог бы придумать стратегию. Но даже сейчас, спустя несколько секунд, он чувствует предвкушающие взгляды слизеринцев, обращённые на него.

В любом случае, нападение — лучшая защита, и Гарри устал прятаться.

— Я отказываюсь.

Его смелое заявление, озвученное с уверенностью, вызывает недоумение. Король Слизерина сердито повторяет своё требование. Снова. И снова. Затем он пытается снять обновленный первый слой оберегов, но терпит неудачу. Он, окрашенный в агрессивный оранжевый цвет, без волос, проклинает и угрожает Гарри снять браслет с его тела так или иначе!

Гарри склоняет голову набок, наблюдая за ним с полуулыбкой на губах.

— Вы знаете, у кого есть такой же нездоровый интерес к моей метке души? — он намеренно делает паузу. Как раз в тот момент, когда Король Слизерина открывает рот, чтобы ответить, Гарри проделывает этот грязный трюк, который он сам ненавидит, когда проворачивают с ним, чтобы установить своё доминирование в разговоре, и продолжает, обрывая Короля Слизерина, прежде чем тот успевает произнести хоть что-то, — В прошлом году, в больничном крыле была предпринята попытка сделать то же самое, что ты пытался сделать прямо сейчас, — небольшая пауза, только для того, чтобы предвкушение наросло ещё сильнее, мысли в их головах приходили к выводу… Гарри краем глаза видит, как на их лицах расцветает испуганное понимание, — профессором Дамблдором, — слизеринцы начинают сплетничать, но Гарри смотрит только на короля Слизерина, игнорируя их всех.

Одёрнув руку, слабо сжимавшую его запястье, Гарри направляется в спальню, отмечая, что за его спиной зависает гробовая тишина.

***

Этой ночью Гарри снится сон.

Он стоит в своём тронном зале, наблюдая, как его слуги кланяются ему, преклонив колени перед кем-то, кого они во что бы то ни стало должны ненавидеть. Но кровь Слизерина затмевает ту маггловскую грязь, которая загрязняет его вены. Его глаза скользят по гордым чистокровным, стоящим на коленях, даже не осмеливающимся смотреть на него прямо, пока он этого сам не потребует. Их численность немного уменьшилась после того, как их наказали после побега Поттера и, тем более, после их фиаско той ночью в Министерстве, но это неважно. Ему стоит только ворваться в Азкабан, чтобы исправить эту ситуацию. Смешно, что простодушные дураки из Министерства думают, что он не сможет этого сделать. Но сначала он оставит их там, пусть они страдают за свою неспособность угодить своему Господу, достойное наказание и мотивация стать лучше.

Люциус, однако… Он упустил мальчишку Поттера, сделав возможным весь этот хаос, а затем был пойман, допрошен, и почти выдал все тайны своего Господина. Не то чтобы Люциус знал о многих из них, но этим он показал, что ему нельзя доверять. Кроме того, это доказывает ещё и то, как он обращался с его драгоценным дневником. Но хотя Люциус, несомненно, страдает в Азкабане, разве ему не пришлось бы терпеть гораздо больше страданий, если бы он впал в немилость, наблюдая, как его сын беспомощно борется за жизнь?

Он почти улыбается, когда вспоминает тот день, надежду в глазах юного Драко, когда он позвал его, горе и агонию, когда он рассказал ему о возложенной на него миссии… Но он всё ещё был полон решимости, о, как он был рад помочь своему Господину! Как будто ему нужна была помощь маленького мальчика, чтобы попасть в Хогвартс, такой открытый и беззащитный, каким он был сейчас! Как будто он не был когда-то учеником, находя тайные проходы в замок и из него!

Видеть, как молодой Драко борется со слезами безнадёжности и беспомощности перед неминуемой неудачей, желая, но боясь просить о помощи, восхитительно.

Да, он позволит Люциусу разделить отчаяние своего сына.

А пока вернёмся к делу. Удовольствие может подождать. Но разве то, чем он занимается, не совмещает удовольствие с делом?

Он поднимает палочку, привлекая внимание подчиненных.

— Следуйте за мной.

И да начнётся удовольствие.

Много часов спустя Гарри просыпается и лениво задаётся вопросом, делает ли его таким же чудовищем, как Тёмный Лорд Волдеморт, то, что его мало волнует маггловская деревня, которая была сожжена-опустошена-крики-пламя-проклятия-ранения-смех-радость до тех пор, пока его родственная душа веселилась и чувствовала настоящее счастье.

Чувствуя вспышку удовлетворения и блаженства по связи, Гарри решает, что ему всё равно.

***

Профессору Снейпу в этом году удалось получить столь желанную должность преподавателя Защиты. Гарри с большим облегчением замечает, что агрессивно-розовые стены прошлого года были заменены на приятные бежевые. Он мог бы обойтись и без плакатов, изображающих различные методы пыток и волшебных зверей, разрывающих на куски неосторожных путников, но эти сцены не являются для него чем-то незнакомыми. Он видел и гораздо худшие.

Кажется,