недопущения вмешательства в этот вопрос. Следует с предельной осторожностью избегать любого выражения мнения, как со стороны Англии, так и в особенности от имени короля, королевы или королевы Александры[970]. Даже простейшее послание с выражением симпатий может быть легко превратно истолковано как выражение политической позиции или как конкретное действие».

Вроде бы все понятно: помалкивай, хоть ты и член королевской семьи. Но тут возникло одно непредвиденное препятствие: кое-кто не захотел внять голосу «разума». И этим человеком оказалась вдовствующая королева Александра, супруга короля Эдуарда VII и, что самое неприятное, мать Георга V. Как-то весьма некстати она с детства была очень близка со своей сестрой — принцессой Дагмарой, будущей женой Александра III. Девочки выросли в одной комнате. Обе увлекались плаванием, что являлось тогда большой редкостью среди женщин. Это их еще больше сблизило. Александра вообще горячо любила спорт: занималась коньками и верховой ездой. Интересно, что вместе с супругом она специально посетила поля былых сражений в Крыму с целью изучения обстоятельств осады Севастополя на месте. Во время русско-турецкой войны она стала одним из немногих членов королевской семьи, кто однозначно открыто поддерживал Россию (позиция, крайне непопулярная в то время в Лондоне). В 1881 г. гостила с супругом у Александра II в Санкт-Петербурге. После смерти Александра III очень поддерживала Марию Федоровну и, чтобы побыть с ней в этот трудный для любой женщины период, специально приезжала в Россию. В течение двух недель сестры вновь жили в одной комнате и совместно молились. Александра с супругом присутствовали также на свадьбе ее племянника Николая II. Уже в конце ХIХ в. берлинские газеты обвиняли принцессу Александру и Марию Федоровну в антинемецких настроениях, утверждая, что они якобы являются «центром международного антигерманского заговора».

Эта женщина выросла в другую эпоху, и для нее родственные узы не превратились в пустой звук. По этой причине «подобный подход было трудно объяснить 72-летней королеве Александре». Но понятия человеческой привязанности и братской любви явно не в чести у авторов меморандума, поскольку для них главное состояло в том, чтобы «не поставить под угрозу продолжение участия в войне со стороны России»[971].

Королева Александра очень переживала за судьбу царской семьи, но кого интересуют при дворе мнение и переживания королевы-матери, ведь все ее влияние в прошлом. Она просто доживает свой век. Увы, свои прекрасные человеческие качества Александре, к сожалению, не удалось привить сыну. По-видимому, Георг V в душе был очень жестоким и эгоистичным человеком, хотя и слабовольным. И решение отказать царской семье в помощи не случайное, оно явно в характере короля. Увы, манящая сила золота оказалась для короля сильнее «искренней» привязанности.

Посол Великобритании во Франции лорд Берти проявил завидную честность и со всей аристократической прямотой выразил удовлетворение тем, что царь не смог воспользоваться «щедрым, человеколюбивым» приглашением Лондона. Ибо в случае приезда царя в Англию это могло бы стать хорошим поводом для немецкой пропаганды.

Но так ли это, и насколько обоснованы столь примитивные оправдания морального безразличия одной монаршей семьи к другой, очень близкой по крови? А нет ли здесь иного, корыстного интереса? И что Великая Британия? Чувствует ли она ответственность за гибель близких родственников королевской семьи и фельдмаршала английской армии? Ответ прост и ясен. И дал его не кто иной, как Ллойд-Джордж: «Конец был трагический, подробности которого будут приводить в ужас бесконечные поколения человечества. Но наша страна ни в коей мере не должна принимать на себя ответственность за это»[972].

Безусловно, Ллойд-Джорджу очень не хотелось войти в историю политиком, на котором лежит ответственность за столь чудовищную развязку в судьбе монархии в России. Поэтому он столь тщательно и подбирает факты, которые, по его мнению, снимают с него вину. Даже приведенное выше высказывание посла Великобритании во Франции лорда Берти мы знаем из его воспоминаний. А было ли оно? Кто его знает.

И хотя сам биограф Георга V Кеннет Роуз, проанализировав переписку между Даунинг-стрит, 10 и канцелярией короля, придерживается схожего мнения, сомнения у меня, да и не только, остаются. Так что вывод Роуза, что «правительство с готовностью предложило бы им [царской семье. — С. Т.] убежище, но из-за опасений, высказанных Букингемским дворцом, в самый критический момент для их судьбы они [царская семья. — С. Т.] были покинуты не радикальным премьер-министром, стремящимся успокоить своих приверженцев, а их вечно притворным кузеном Георгом»[973], представляется при ближайшем рассмотрении не совсем бесспорным.

Конечно, Ллойд-Джордж все подозрения в свой адрес отбивает: «Я должен коснуться проблем, которые помешали семье императора получить убежище в нашей стране и тем самым избежать ужасного финала в екатеринбургском подвале. Некоторые авторы утверждают, что главной причиной произошедшего явился отказ британского правительства предоставить им здесь убежище. Это неправда. Истинная причина состоит в том, что за все время со дня своего отречения царь не был свободен выехать из России. Приглашение укрыться в нашей стране было предоставлено и британской короной, и правительством. Царь в сложившихся условиях не имел возможности воспользоваться им, даже если бы он этого очень хотел, чему мы не имеем доказательств. Это убедительно подтверждается официальными документами. Даже сегодня, по прошествии стольких дней, я не вправе все из них предать гласности. Но я готов процитировать те выдержки из них, которые дадут читателю возможность создать точную картину последовательности событий, связанных с этим болезненным эпизодом»[974].

Извините за столь обширную цитату, но обойтись без нее я не могу. У меня лично нет никаких сомнений, что Ллойд-Джордж, как всегда, лукавит. И уж тем более неуместна ссылка на какие-то через десятилетия все еще секретные документы. Очень удобно. Как видим, прием не новый. Так и сегодня, обвиняя Россию во всех смертных грехах, в Лондоне не приводят конкретных доказательств, предпочитая ссылаться на какие-то сверх/супер/топ-секретные сведения.

Сегодня нет никаких сомнений, что британская разведка в то время была прекрасно осведомлена обо всех шагах сначала Временного правительства, а затем и большевиков в отношении царской семьи и имела мощную агентуру влияния в ближайшем окружении как деятелей Временного правительства, так и впоследствии лидеров Октябрьской революции 1917 г. Имена таких «засланных казачков» сейчас известны. Я не стану развивать эту тему только в силу необходимости ужать объем исследования. Но эти эпизоды у меня вполне отработаны, и я касаюсь их так или иначе в других разделах, пусть и не очень детально.

Конечно, многое в этой истории мог бы прояснить посол Бьюкенен. Кому, как не ему, погруженному в ход событий, знать всю правду. Хотя, безусловно, его собственная роль не так уж однозначна. Несмотря на