– Мне это было велено прямым текстом! – заорал Итан. – Мы не знаем, что будет дальше, но я должен быть к этому готов.

Он смотрел на меня в упор, его глаза пылали. Именно тогда я поняла, что никогда не смогу с ним сработаться. Во всяком случае, не на таких условиях.

– Тебе никто не давал права корчить из себя вождя только на том основании, что все взрослые исчезли, – сказала я. – И мне плевать на записку вашего мозгоправа. Ты зарезал Гвоздя у всех на глазах только потому, что он тебе не подчинился. И при этом понятия не имел, что он воскреснет. Ты убийца, а не вождь.

Итан повернулся к Саре.

– Говорил я тебе, что это бессмысленно.

Она со вздохом повернулась к Ноа.

– Пойдем с нами, Ноа. У тебя нет ничего общего с этими двоими. И ты понимаешь, что нужно делать. У тебя это на лице написано.

Ноа молчал. На какой-то жуткий миг я подумала, что он действительно собирается нас бросить. Прямо отсюда, с этой поляны, уйдет вместе с ними и даже не обернется.

Но он покачал головой.

– Простите. Но я остаюсь.

Красивые черты Сары исказились злобой и ненавистью, но она мгновенно взяла себя в руки.

– Ты совершаешь ошибку.

– Надо бы всех вас прикончить. – Итан вынул из-за пояса пистолет.

– А мы вернемся, – насмешливо напомнил Гвоздь, хлопнув в ладоши. Потом он метнулся в сторону, подобрал пистолет Сары, вернулся к нам и щелкнул затвором, досылая патрон в ствол.

– Сейчас мое время, а не ваше. – Глаза Итана сверкнули. – Хочешь войны? Ты ее получишь.

Он тоже поднял оружие. Его ненависть и жажда крови, казалось, витали в воздухе, и я буквально чувствовала их.

Гвоздь выстрелил в землю, поразив нас.

– Трое против двоих, – заметил он, каменея лицом.

Я не сомневалась, что если дойдет до крайней необходимости, он выстрелит на поражение. Хотя бы для того, чтобы отплатить Итану за то, что случилось в церкви.

Сара положила руку Итану на плечо.

– Пойдем отсюда. Вернемся с подмогой.

– Трейлерное дерьмо, – выплюнул Итан, – плюс испорченный богатенький мальчонка. Я вас на части разорву. – Он повернулся и зашагал к кромке леса.

– Я бы на вашем месте так себя не вела, – небрежно заметила Сара. – Поверьте, он очень близко к сердцу воспринимает свое «мессианство».

В некотором роде ее безупречное спокойствие пугало сильнее, чем откровенные угрозы Итана. Она единственная не шелохнулась, когда Гвоздь выстрелил.

– Почему ты ему помогаешь? – спросила я.

– В таких обстоятельствах все средства хороши. Что бы ни случилось, я собираюсь выжить. – Сара ткнула пальцем в Ноа. – А ты такой слабак, Ноа. Мыслишь, как младенец. И почему меня это всегда удивляет?

Лицо Ноа стало пунцовым, он повернулся и пошел прочь.

– Надеюсь, тебе понравилась моя полянка, – крикнула Сара ему вдогонку. – Мне всегда казалось, что тут такая… успокаивающая атмосфера. Словно встреча с хорошим другом. – И хихикнув, она исчезла под сенью деревьев.

– Вот сука, – выдохнул Гвоздь.

Ноа остановился, уставившись на свои ботинки. Я потянулась к нему, но он отстранился.

– И что же нам теперь делать? – тихо спросил он.

Впервые за эти дни мне было что ответить.

– Если это какая-то психологическая игра, то мы, по крайней мере, должны понять ее правила. Нам надо разгадать загадку «Проекта Немезида».

– Да, конечно, – сказал Гвоздь. – Но как?

– Вернувшись к началу. – Я указала на лес позади нас. – Давайте узнаем, что там спрятано.

Гвоздь почесал щеку.

– В прошлый раз не очень хорошо вышло. Охранники, пушки и все такое…

– Ты не забыл, Гвоздь? В Файр-Лейке произошло кардинальное снижение численности населения. Насколько можно судить, база сейчас так же пуста, как и вся остальная долина.

– Или они все собрались именно там, – парировал он. – В конце концов, все это шоу устроили военные.

Я пожала плечами.

– Тогда, по крайней мере, мы это выясним.

Ноа вдруг встрепенулся.

– Чего же мы ждем? – И не взглянув на нас, он зашагал через поляну.

Мы с Гвоздем обменялись удивленными взглядами и поспешили за ним.

47

Ноа

Я не проверил, идут Мин с Гвоздем за мной или нет.

Впрочем, понятно было, что идут, а мне нужно было немного времени, чтобы спокойно выдохнуть, в одиночестве. Я вошел в лес, чувствуя, что не могу успокоиться. Приходилось мириться с мыслью о том, что в сказанном Итаном и Сарой есть значительная доля здравого смысла.

Для чего тогда было все это «бета-тестирование», если не для того, чтобы подготовить нас к особой роли. Возможно, нас действительно назначили на роль лидеров. Ведь доктор Фанелли прямым текстом написал об этом в своей записке! И у него не было причин лгать. Я, по крайней мере, не мог придумать ни одной такой причины. Саре с Итаном с самого начала было известно больше, чем нам.

Но Мин смотрела на это иначе. И ее точка зрения тоже была мне понятна. Итан готов был убить Гвоздя голыми руками, только чтобы его власти ничто не угрожало. От одного воспоминания об этом я поежился. Как же мы после этого сможем быть заодно, даже если это было запланировано?

Мой энтузиазм испарился, когда явились Итан и Сара. Его место заняли сомнения и нерешительность. Меня готовили к чему-то необыкновенному, но справлюсь ли я с таким испытанием? Мин казалась более здравомыслящей. Может быть, мне просто расслабиться и следовать за ней?

Как всегда, ты – ведомый, да, Ноа? Сара была права.

Оскорбление, оброненное ею как бы случайно, было как нож в сердце. И в основном потому, что в нем была правда.

Я действительно слабак. Я действительно вел себя, как ребенок. Я старался, бесконечное число раз старался вырваться из этого порочного круга, но у меня никогда не получалось.

Кто же станет уважать такого человека?..

Я так и держался впереди них, когда мы дошли до заброшенной сторожки. Мин с Гвоздем перестали шептаться. Меня обсуждали? Возможно. Я едва заставил себя поднять на нее глаза.

– Готовы? – спросил я.

Мин молча кивнула. И мы пошли дальше по дороге к невысокому зданию, которое обнаружили в прошлый раз. Я снова обратил внимание на отсутствие должной системы безопасности. Наверняка они рассчитывали на общую секретность, а не на охрану базы.

В лесу стояла неправдоподобная, потусторонняя тишина. Никто не возился в подлеске. Не было птиц. Под нашими ногами шуршала опавшая листва, но никто не отзывался на звуки вторжения. Лес казался таким же заброшенным, как и остальная долина. Может быть, шестьдесят четыре школьника были действительно единственными жителями планеты.