БЕРГАМОТ

Выше нос, рыбка-ёжик. Просто набери воздуха, сделайся больше размером, чем твоя печаль – испугай её, пусть бежит прочь. Только так и можно жить в этом ужасном старом океане.

[СЕВЕРИН поднимает голову. Она смеётся.]

БЕРГАМОТ

Почему ты смеёшься?

СЕВЕРИН

Я просто… Мне бы так хотелось, чтобы ты повстречался с моим отцом. Я бы хотела ему сказать, что дело и впрямь в ледяном драконе, как ни крути. [Она вытирает глаза.]

Ну ладно, мистер. Включай меня в это кино.

«Сияние» началось очень просто, с желания написать о том, каково это – расти дочерью создателя кинофильмов. Хотя мой отец в конечном итоге ушёл в рекламу, его страстное увлечение оказало глубочайшее влияние на моё детство. Но каким-то образом эта задумка по ходу дела отрастила щупальца и росла (росла и росла) на протяжении семи лет. За такое время даже самое маленькое существо наберёт множество долгов.

Я от всей души благодарю: Дмитрия, который попросил написать историю, действие которой происходит в мире водной Венеры; Нила Кларка, который опубликовал рассказ, который хотел вырасти большим и сильным с первой строчки; моего агента Говарда Морхайма и моего редактора Лиз Горински за то, что кормили роман шпинатом; Винтера и Файер Ташлин за часы, проведённые в моей гостиной и потраченные на проработку странных и непокорных путей, которыми могла бы развиваться история девятнадцатого века; и Кэт Говард за то, что подарила мне свежий взгляд. Я кланяюсь всем классикам научной фантастики, которые вообразили миры нашей Солнечной системы, какими они не были, но могли бы быть – в особенности это касается Роджера Желязны.

Эта книга обязана Хиту Миллеру большим, чем можно признаваться в присутствии других людей. За перечитывания снова и снова, за выслушивание того, как я опять и опять твержу, что всё получается ужасно, за театральные консультации и структурные советы (я слыхала, что мамочка настоящий мастер в том, что касается структуры), за полуночные сэндвичи с фрикадельками и бесконечные запасы каталожных карточек ему выражается моя вечная благодарность. Я тебя люблю прямо в челюсть.

И, наконец, спасибо тебе, папа, за кино моей жизни.

* * *

Переводчик благодарит Аркадия Путилина за помощь в работе над эпиграфом к «Красным страницам».