Эта история известная. Запомнили ее и немцы. Как вспоминали очевидцы, советские танки вошли в город в колонне беженцев. Эта была такая же горестная колонна, какие шли, уходя от войны, по смоленским и брянским дорогам на восток в 1941 году. Теперь война возвращалась туда, откуда начинала свой «drang nach Osten». На медленных скоростях залепленные снегом и глиной советские танки, все семь машин, миновали казармы зенитчиков и не замеченные постами въехали в город. Немцы спохватились, когда колонна, отделившись от беженцев на больших скоростях, высекая искры из булыжных мостовых, пролетела центр города. На одном из переулков танкисты увидели, как артиллерийский расчет быстро разворачивал противотанковую пушку. Началась стрельба. В городе тут же погас свет. Капитан Дьяченко приказал экипажам включить фары. Немцы открыли огонь, танкисты ответили из пушек и пулеметов. Головной танк, в котором находился капитан Дьяченко, был подбит. Экипаж быстро перебрался в другую «тридцатьчетверку». Вскоре выскочили к северной окраине города. Стрельба прекратилась, город остался позади. Шесть боевых машин вскоре прибыли в пункт назначения, оседлали перекрестье дорог, заняв груговую оборону.

На рассвете их атаковали со стороны города и с залива. Танкисты ответили. Бой шел несколько часов. В кюветах и на шоссе горели грузовики и бронетранспортеры. В донесении 31-й танковой бригады упоминается о том, что группа капитана Дьяченко точным огнем потопила два парохода и баржу, откуда по ним пытались вести огонь. Тем временем главные силы бригады подошли к Эльбингу, но были встречены шквальным артиллерийским огнем. Бой шел почти всю ночь. Попытка ворваться в город успеха не имела. Тогда бригада обошла город с востока и после полудня 24 января вышла на позиции своего передового отряда.

Ударные группы 29-го и 10-го танковых корпусов 5-й гвардейской танковой армии тем временем очистили от противника побережье залива Фришес-Хафф и захватили все важнейшие узлы дорог из Восточной Пруссии на запад. С этого времени восточнопрусская группировка была отсечена от войск, отошедших за Вислу. Связь, впрочем, некоторое время еще поддерживалась морем и через косу Фрише-Нерунг.

Танкисты сделали свое дело. Город должна была брать пехота генерала Федюнинского.

К исходу 3 февраля 1945 года части 116-го и 98-го стрелковых корпусов полностью блокировали Эльбинг, охватив его с севера и востока. Началась осада.

Главный помощник пехоты в городском бою — артиллерия. К примеру, 381-й стрелковой дивизии, которая штурмовала Эльбинг с северо-востока, была придана артиллерийская группа в следующем составе: дивизион тяжелой гаубичной артиллерийской бригады (12 орудий 152-мм); минометный полк (36 минометов калибра 120-мм) и легкий артиллерийский полк (12 орудий калибра 76-мм — ЗиС-З).

Заместитель командующего армией по артиллерии генерал К. П. Казаков о боях по овладению Эльбингом вспоминал: «У нас в штурме города смогли принять участие только три дивизии 98-го и 116-го корпусов, так как остальные дивизии обороняли фронт протяженностью более ста километров — от Эльбинга к реке Ногат и далее по Висле до стыка с правым флангом 65-й армии, близ крепости Грауденц (Грудзенз). Утром 4 февраля противник попытался деблокировать Эльбинг, контратакуя один из участков кольца окружения с запада, однако усилия эти были слабыми, в контратаках участвовало 6–8 танков и рота-батальон пехоты, поэтому они легко отбивались нами. Ведущую роль в уличном бою играет артиллерия, поставленная на прямую наводку. Если она многочисленна, если боевые порядки штурмующей город пехоты насыщены орудиями и минометами, успех штурма в значительной мере предопределен. У нас такая артиллерия была. Создали штурмовые группы. Они обычно состояли из взвода стрелков — 12–15 человек[78], им придавались, то есть переходили в подчинение командира штурмовой группы, 4–8 орудий для работы на прямой наводке, а также 2–4 самоходно-артиллерийские установки. Кроме того, штурмовую группу или несколько групп поддерживали, выполняя их заявки, тяжелые орудия — до 203-мм гаубиц включительно. Всего на прямую наводку было у нас выставлено более 200 орудий разных калибров. А вся артиллерийская группировка, штурмовавшая Эльбинг, насчитывала 1084 артиллерийских и минометных ствола. Мы надеялись, что этот артиллерийский молот поможет нам раздолбить столь тщательно подготовленную оборону».

Федюнинскому и федюнинцам с артиллерией повезло. Им, артиллеристам, разрешили стрелять в городе. Когда командующий войсками Степного фронта И. С. Конев в ходе операции «Полководец Румянцев» руководил освобождением Харькова в 1943 году, ему было категорически запрещено применять тяжелую артиллерию. То же самое было и при освобождении Донбасса и Силезского промышленного района. При разработке операции 1-го Украинского фронта Сталин накрыл ладонью район Силезии с его рудниками и промышленными предприятиями и, думая уже не о войне, а о послевоенном, сказал: «Золото». Пушки там не стреляли. Но тут генералам и солдатам повезло: запрета на применение тяжелых орудий и мортир не было.

«Первой на юго-западную окраину Эльбинга еще 3 февраля ворвалась 86-я стрелковая дивизия, — вспоминал генерал Казаков. — Я уже упоминал о ее 284-м полку, который отличился в ходе прорыва и окружения Эльбинга. Это был очень слаженный воинский коллектив. Его стремительное и успешное продвижение сказалось и на успехе дивизии, первой перекрывшей тыловые коммуникации эльбингского гарнизона. Так же боевито действовали штурмовые группы и в уличных боях. Четко взаимодействовали с пехотой и артиллеристы 248-го артполка майора Лазариди. Снайперы и пулеметчики эльбингской школы юнкеров сильным огнем преградили дорогу штурмовым группам. Пехота залегла. Вперед выдвинулся командир батареи старший лейтенант Домнин. Осмотрел местность и опорный пункт противника. Юнкера засели в большом каменном, казарменного типа здании. Домнин засек огневые точки, выбрал удобное место для огневой позиции, вывел батарею на прямую наводку. Орудия ударили по окнам юнкерской школы. Снаряды рвались внутри здания, огонь противника слабел. Но это еще половина дела. А другая половина, не менее важная, — очистить опорный пункт, помочь захватить его пехоте. Нужно проломить стену. “Взрыватель фугасный! Огонь!” — скомандовал Домнин. Однако снаряды, поставленные на фугасное действие, не брали старинную кирпичную кладку. “Взрыватель замедленный!” — скомандовал он. Теперь снаряды рвались с замедлением — после того как глубоко врубались в стену. Четверть часа такой стрельбы, и в стене образовалось несколько проломов. Штурмовые группы проникли в дом и в ближнем бою автоматным огнем, гранатами и прикладами уничтожили противника. Главный узел обороны в этой части города был захвачен. Бойцы батальонов капитана Сидорова и старшего лейтенанта Дианова почти без потерь овладели еще шестью близлежащими городскими кварталами. Шел жестокий бой за каждый квартал, улицу, дом. Пришлось выдвигать легкие орудия и уничтожать засевших в зданиях фашистов. Особенно много гитлеровцев окопалось в Приморском районе, где они оказывали сильное сопротивление нашим войскам. Штурм Эльбинга продолжался.