Вы, наверное, думаете: чувак, это же небо. Как можно его удержать, а тем более кому-то передавать? И если это было так тяжело и мучительно, почему бы Атланту просто не сбросить его и нс уйти?

Это так не работает. Поверьте мне на слово.

Если бы Атлант уронил небо и попытался сбежать, оно бы обрушилось и уничтожило все вокруг, включая самого титана и его дочерей. А что касается того, как его вообще можно удержать... ну, это сложно описать, если сам не пробовал. Представьте, что вам в спину между лопатками упирается крутящийся штопор весом в сорок миллионов тон. Не самый приятный опыт, но приходится терпеть и держаться, иначе вас попросту раздавит.

Геркулес встал на колени рядом с Атлантом. Медленно и осторожно титан перенес ношу неба со своих плеч на плечи Геркулеса. Герой был маленьким, но он выдержал.

— Я впечатлен, — заметил Атлант.

— Иди уже за яблоками, — прохрипел Геркулес. — Тяжело же.

Атлант хмыкнул:

— Как будто я не знаю. Вернусь в мгновение ока.

Атлант вкладывал в выражение «мгновение ока» совсем иной смысл, чем Геркулес. Титан не спеша спустился к саду Гесперид, мило поболтал с дочерьми, насладился неторопливым пикником, немного погладил дракона Ладона и лишь затем нарвал охапку яблок.

Тем временем мышцы Геркулеса начали сдавать. Руки и ноги тряслись. Пот заливал глаза. Небо ревело и вгрызалось ему в спину, обещая оставить страшный синяк. Еще никогда Геркулес не чувствовал себя таким слабым. Он сомневался, что продержится до конца.

Наконец Атлант, посвистывая, вернулся.

— Спасибо, мой друг! Я и забыл, как это здорово — быть свободным!

— Замечательно. А теперь возьми небо назад.

— М-м, понимаешь, в чем дело. Я поклялся вернуться с яблоками, и я это сделал. Но я не давал обещаний вновь взваливать на себя небо и отпускать тебя.

Геркулес пробормотал несколько непечатных выражений.

— Ну будет тебе, — укорил его Атлант. — Давай без грубостей. Ты отлично справляешься! А я пока уведу дочерей, соберу армию и отправлюсь уничтожать Олимп.

— Ладно, — сказал Геркулес. — Ты победил.

— О да!

— Но у меня есть к тебе последняя просьба, если ты не против. Я ведь помог Прометею с его наказанием. Можешь, по крайней мере, слегка облегчить свое, раз уж отныне я буду его нести?

Атлант задумался.

— Что ты имеешь в виду?

— У меня спину ломит от этого острого конца.

— Как я тебя понимаю, дружище!

— Мне бы очень не помешала подушка.

— И не говори. Я умолял богов о большой подушке с тугой набивкой. Но хоть бы что.

— Что ж, в таком случае это твой шанс доказать, что ты милосерднее богов. Подержи небо секунду, а я пока подложу себе за шею свою львиную накидку, после чего заберу у тебя небо навсегда. Обещаю.

Атланту стоило рассмеяться и уйти.

Но титан не был бессердечным. Он не имел ничего против смертных, каковым был Геркулес. Он ненавидел лишь богов. И, возможно, свою роль сыграло крошечное чувство вины за то, что он перекинул свое наказание на мелкого полубога. А может, ему понравилась идея побыть великодушнее Зевса.

— Хорошо, — согласился он. — Сам удивляюсь своей доброте.

— Ты лучше всех, — подтвердил Геркулес.

Атлант отложил яблоки, опустился на колени рядом с полубогом, и Геркулес сместил вес неба назад на плечи титана. Пошатываясь, Геркулес подошел к яблокам и собрал их в львиную накидку.

— Спасибо, Атлант. Пока.

— ЧТО? — взревел титан. — Ты обещал...

— Я не клялся на реке Стикс. Сам подумай, дружище, это же уловка из разряда детсада. Веселого удерживания неба навеки.

Геркулес все еще мог слышать проклятья Атланта даже на расстоянии в пять сотен миль.

Черед последнего глупого деяния!

Вы взволнованы? Геркулес — да. Ему не терпелось покончить с этим бредом. Как и бедному зануде, вынужденному все это записывать. Ой, погодите... это же я.

Когда Геркулес вернулся в Тиринф с золотыми яблоками, верховный правитель Еврисфей был бледен, сильно потел и не мог вспомнить, когда в последний раз высыпался. Все последние недели он не находил себе места, представляя, что будет, когда Геркулес выполнит последнее задание. Что тогда помешает ему вышвырнуть Еврисфея на ближайшую свалку и занять трон? Все царство пойдет псу под хвост!

У Еврисфея оставался последний шанс. Нужно было придумать совершенно невыполнимое задание, чтобы Геркулес встретил позорную смерть и никогда больше не возвращался.

Ему в голову пришла безумная идея. Смерть. Не возвращался. Псу...

— Последнее задание! — объявил царь. — Отправляйся в Царство Мертвых и приведи мне сторожевого пса Лида, Цербера.

— Очень смешно, — сказал Геркулес. — Так какое мое задание на самом деле?

— Это и есть твое задание! И не вздумай вернуться с каким-нибудь мутировавшим трехголовым псом! Я хочу настоящего Цербера. Вперед!

Последнее прозвучало совсем грубо, прямо как команда собаке, но Геркулес стерпел, ведь конец был так близок. Он развернулся и вышел из третного зала.

Для начала он посетил храм Аида в Элефсисе, чтобы узнать поподробнее о Царстве Мертвых. Затем завернул в оптовый магазин «Все для собак» и запасся косточками со вкусом бекона.

Согласно кое-каким мифам, он взял небольшой отпуск и отправился в плавание с Ясоном и аргонавтами. Я его не виню. По сравнению с вторжением в Царство Мертвых опасная морская прогулка, должно быть, казалась приятным отдыхом.

Наконец Геркулес собрался с духом, нашел ближайшую расщелину в земле и спустился в Эреб. Пересечь Стикс оказалось легко. Паромщик Харон был его горячим фанатом. Он согласился перевезти героя, а взамен Геркулес записал на его айфон приветствие для голосовой почты.

Геркулес подошел к черным воротам и увидел Цербера. Пропустить его было сложно: все-таки огромное черное трехголовое адское чудовище со змеей вместо хвоста и светящимися красными глазами.

Геркулес умел обращаться с собаками. Он приказал Церберу сесть. Тот сел. Герой достал несколько косточек со вкусом бекона и бросил по одной каждой голове Цербера. Тот едва с ума не сошел от счастья.

Можно было прямо там его взять и повернуть назад, но Геркулесу хотелось, по возможности, соблюсти приличия. Он решил попросить официального разрешения у Аида, хотя и понимал, что это риск. Но стояла зима, а это означало, что Персефона должна была находиться в Царстве Мертвых. Будучи дочерью Зевса, она приходилась Геркулесу единокровной сестрой и могла встать на его сторону. Попробовать стоило.

— Я скоро вернусь, малыш, — сказал он Церберу. — Никуда не уходи.