При этих словах Володя вскинулся и произнес:

– Может, ты мне наконец тоже дашь какое-то объяснение? В связи с чем мы так поспешно покинули клуб? Разве каких-то несколько часов назад ты не говорила, что с расследованием покончено?

– Я действительно считала именно так, пока не всплыли кое-какие новые обстоятельства…

– Какие еще обстоятельства могли всплыть здесь, в клубе?!

– Тот господин, который только что так заботливо усаживал даму в кабриолет, не кто иной, как супруг Меранцевой. В тот день, когда нас представили друг другу, он показался мне образцом добропорядочности.

– Да? Вот тебе раз! А я-то, глупый, всегда полагал, что за образец ты принимаешь меня!

– Володь, это не шутка. Я и в самом деле тогда прониклась симпатией к этому человеку, а сейчас вдруг получаю доказательства, что он, оказывается, беззастенчиво изменяет своей дражайшей половине.

– Слушай, но ведь это дело житейское. Да не смотри ты на меня так, я имею в виду, что ничего криминального в этом нет, а в богатых кругах люди и вовсе относятся к этому совершенно спокойно. Или ты решила уличить этого дядю в измене, исходя из личной симпатии к Меранцевой?

– Да не совсем… Слушай, Володь, вот ты логически подумай и скажи, если я в чем-то не права. Богатый пресытившийся всем мужчина, у которого умная деловая красивая жена, какую любовницу скорее всего выберет? Ну теоретически…

– Даже, не знаю. Наверное, ту, которую подкинет случай.

– Сразу видно, молодой человек, что вы вряд ли когда-нибудь измените своей супруге, – включился в наш разговор внезапно подобревший водитель. – Ясно, что богатый солидный выберет в любовницы молодую и красивую, чтобы не стыдно было показаться с ней в обществе.

– Вот! – торжествующе, с чувством проговорила я. – Спасибо вам большое! Володь, молодую, красивую, да еще, желательно, покладистую, чтобы лишних проблем не возникало… Но не пожилую же тетеньку со склочным характером, имеющую странные представления о вкусе, но зато явно богатую! Она богата, понимаешь? Тебе о чем-то это говорит?

– Я так понял, что традиционной логики я все равно не пойму, – проворчал Володя. – Нет, мне это ни о чем не говорит.

– И мне тоже, – была вынуждена признаться и я. – Только чует мое сердце, что в отношениях этих двоих кроется нечто большее, чем обыкновенная страсть или привязанность. Он эту дамочку просто обхаживает, а спрашивается, зачем? Про таких, кажется, принято говорить «ни кожи ни рожи».

– Ладно, а зачем мы, собственно, за ними едем? Будем публично уличать их в измене и брать клятву больше никогда не прелюбодействовать?

– Боже упаси! Ну и юморок у тебя открылся, любо-дорого послушать! Я просто хочу убедиться, что эта тетенька не родственница Ледова, приехавшая из какого-нибудь отдаленного края в гости, которую он повел развлечься. Желательно бы еще на всякий случай выяснить, где эта ласточка проживает. Чует мое сердце, что наши с ней дорожки еще сойдутся. Называй это как хочешь, только у меня стойкое ощущение, что я только что узнала что-то очень важное, поэтому отпустить их так просто, не проследив за ними, я не могу.

– Ладно, Ир, тебе виднее. Кстати, мы приехали.

– Ты посидишь здесь, а я постараюсь незамеченной посмотреть, куда они пойдут.

– Ага, прям так и разбежался! Нет уж, дорогая моя супруга, сидеть в машине будешь ты, а следить – я. И никакие возражения не принимаются.

Мне пришлось провести двадцать бесконечных минут, в течение которых муж отсутствовал. Наконец дверь машины отворилась, и Вовка забрался в салон, внеся с собой порцию холодного воздуха.

– Б-р-р, холодно сегодня! Все лужи замерзли, когда весна-то настоящая придет?

– Володь, ну что там?

– Ты знаешь, кажется, ты была права. Они прощались совсем как мы с тобой, когда только познакомились, долго не расходились, он ей ручку целовал, а она хихикала, да как противно. Действительно, несимпатичная тетка! Ну так вот, потом она машину на сигнализацию поставила, а он пошел ловить такси. Так что насчет богатств ты была права, тачка у нее поражает воображение. Да и дом тоже не хилый, простые люди в таком не живут. Там домофон стоит, так что квартиру выяснить не удалось, уж не обессудь.

– Да ладно, дома и подъезда вполне достаточно на крайний случай. Слушай, мне эта пара покоя не дает. Ты говоришь, машина принадлежит ей?

– Ну да. Что делать-то собираешься?

– Не знаю пока точно, но кое-что выяснить не помешает. А сейчас предлагаю поехать домой, мы уже и так злоупотребляем временем нашего спасителя! – С этими словами я благодарно посмотрела на водителя.

– Наконец-то слышу дельное предложение! – вздохнул муж.

Машина развернулась на сто восемьдесят градусов и повезла нас к родному дому. Мелкие снежинки, кружащиеся в воздухе, могли бы поспособствовать лирическому настроению, но, конечно, при более подходящих обстоятельствах. Днем весна упорно удерживала свои законные права, но к вечеру, очевидно, уставала и потому невольно сдавала позиции. Апрельский морозец покусывал щеки и руки случайных прохожих, возвращающихся домой в столь поздний час. Я задумчиво глядела в окно на проплывающие мимо картины ночного города и размышляла.

Мысли текли плавным потоком, порой приостанавливаясь и выдавая в качестве важной какую-то одну. От размышлений, касаемых трудностей человеческих взаимоотношений, я почему-то незаметно перешла к такому фактору, как ложь. Возможно, интуиция без участия сознания связала только что открывшееся мне с событием недавним и теперь настойчиво протягивала мне концы этих взаимосвязей.

«Обманувши раз, кто тебе поверит?» – гласит народная мудрость. С Ледова на моих глазах слетела защитная пелена, которая делала его в моих глазах неуязвимым и порядочным. Я поняла, что в тот момент, когда произошло убийство, он вполне мог находиться за кулисами, и у меня даже было косвенное доказательство – я увидела его с подносом, на котором стояли презентационные изыски. Однако его заботливость, такая естественная и непринужденная, его чрезвычайно веселый и доброжелательный нрав и многие другие черты обаяния создали ему надежную защиту. Теперь эта защита слетела, неудивительно, что мысли мои потекли в ином направлении.

Доселе у меня и мысли не появлялось, чтобы проверить господина Ледова. Я бросалась за подозрительными личностями, составляющими окружение Меранцевой, но ее муж оставался неприкосновенным. Мне казалась, что я помогла отыскать того, кто имел веские основания совершить это преступление. Но в самом ли деле виновен именно Аркин? Сейчас я уже совсем не была в этом уверена.

А для чего Ледову понадобилось убивать Анну? Вопрос прорезался в моем сознании и заставил предоставить достойный ответ, но его-то как раз и не было. Пока. Потому что я непременно постараюсь отыскать его. И сердце подсказывало мне, что ответ непременно окажется связанным с супружеской изменой Ледова.

* * *