к ней с указкой в руке. Похоже, уравнения были написаны им заблаговременно. Он говорил на хорошем иврите, внимательно выслушивал вопросы и сразу же на них отвечал. Мира, опасаясь, что он её заметит, тихо прикрыла дверь и прошла дальше по коридору. На одной из дверей она прочла: «Профессор Дан Рутберг». Это её удивило. Она всегда представляла себе профессора, как седого старичка с причудами. А тут высокий молодой человек с едва наметившейся сединой в чёрных волнистых волосах. И лишённый какого-либо высокомерия и надменности.

Мира посмотрела на часы и выбежала на аллею. Она сразу нашла лестницу, ведущую вниз на улицу, где находилась Академия. Занятия уже начались. Она извинилась за опоздание и села на своё место. Мысли о загадочном знакомом мешали ей сосредоточиться. По дороге домой она смотрела в окно автобуса на причудливые силуэты домов, вырванные уличными фонарями из темноты фигуры людей и каменистые складки горы справа от дороги. А в голове был только он — молодой профессор физики. И немой вопрос: почему он так заинтересован в ней? И при этом ни о чём её не спрашивает? Может быть, ждёт, пока она сама его спросит?

На скамейке никого не было. Пора было уже возвращаться, но её охватило беспокойство, и она побежала к зданию факультета, где они расстались вчера. Она поднялась на первый этаж и обратилась к молодой секретарше:

— Простите, пожалуйста. Где я могу увидеть профессора Рутберга?

— Его сегодня не будет на работе. Он провожает сына в армию. Приходите завтра.

— Будьте добры, дайте мне его телефон.

Девушка испытывающим взглядом посмотрела на неё и после некоторого раздумья взяла листочек бумаги, написала номер и протянула ей.

— Вообще-то мы не имеем права делать это без согласия работника, но, похоже, тебе очень нужно.

— Большое спасибо.

«Значит, он женат, — думала она, спускаясь по лестнице к Академии. — Почему он тогда назначил мне встречу?»

В субботу позвонил из Берлина Илюша. Разговор получился натянутый, фразы нелепы и отчуждённы. Её душа была взволнована другим мужчиной и желала объяснения и развязки. В начале недели она несколько раз звонила ему, но на месте не заставала. Наконец, он ответил.

— Мира?

— Да. Я тебе уже несколько раз звонила. Ты не пришёл тогда.

— Мне Михаль сказала, что в тот день была одна молодая женщина, и я понял, что это ты. Извини меня, я не мог. Сын накануне сообщил мне, что завтра у него мобилизация. А твоего телефона у меня нет. Он хочет в боевые войска, хотя есть право туда не идти.

— Есть ещё дети?

— Дочь. Отслужила, теперь учится в университете.

— Ты сегодня не придёшь?

— Не уверен, что получится. У меня экзамены. Ты не откажешься, если я предложу тебе пойти вечером в ресторан?

— Не откажусь. Только предупрежу родителей.

— Буду ждать тебя в восемь у проходной.

— Хорошо.

Мира была взволнована и с трудом владела собой. Она сознавала, что стремительно приближается к красной черте, за которой не будет возврата, но не могла ему отказать. Ею обуревали давно не испытуемые эмоции, смешанные с азартом узнавания и постижения новых чувств. Да и в глубине души она ещё надеялась нажать на тормоза и остановиться. Она набрала домашний телефон.

— Мама, меня подруга пригласила на день рождения. Покорми, пожалуйста, Давида и уложи его спать.

— Когда тебя ждать.

— Наверно, часам к одиннадцати.

— Ладно, пока.

«Вот я и соврала, — подумала Мира. — А что я могла ей сказать? Правду она бы не приняла. Господи, что я делаю?»

В условленное время он уже ждал её на выходе из кампуса. Она увидела его за металлической оградой в тусклом свете фонарей с сумкой на ремне, перекинутом через плечо. Мира прошла вертушку и направилась ему навстречу.

— В Рехавии есть неплохое место.

— Полагаюсь на твой выбор, Дани. Я в Иерусалиме ещё не освоилась.

Он открыл дверь «Форда», посадил её, потом сел сам. Мотор плавно и еле слышно заурчал. Они ехали молча, предчувствуя важный для каждого из них разговор. Дорога стремительным виражом привела их к высоким домам Вольфсона, потом погрузила в полумрак поросшей высокими деревьями улицы. Через несколько минут Дани остановил автомобиль, и они вошли в уютное кафе на пересечении двух улиц. Он предложил Мире выбрать место, и она осмотревшись, указала на столик в углу помещения.

— Тебе здесь нравится? — спросил Дани.

— Да.

— Тут недалеко резиденция премьер-министра. Место популярное среди молодёжи и иерусалимской богемы.

Подошла симпатичная девушка и положила на стол две брошюрки меню.

— Выбери себе, что хочешь. Я угощаю.

— Ладно. Тогда салмон и кофе с пирожным.

— А я с утра ничего не ел. Возьму шашлык с чипсами и греческий салат, от которого, думаю, ты тоже не откажешься.

Он сделал знак рукой. Девушка подошла и приняла заказ. Неяркий свет с потолка касался их лиц, располагая к откровенному разговору. Он смотрел на неё, а она ждала, затаив дыхание.

— Я хотел бы после нашей последней встречи перестать видеться с тобой, прервать общение, которое могло завести нас далеко. Но когда ты пришла искать меня на кафедре, я подумал, что это обязывает меня объясниться. А потом твои звонки.

— Наверное, я не должна так себя вести. Я замужняя женщина и у меня четырёхлетний сын.

— Я понял, что ты замужем. Ты носишь кольцо на правой руке. Поэтому я и пригласил тебя сюда. Здесь нам никто не помешает поговорить.

— Мой муж Илья Вайсман известный пианист. Весной этого года он стал лауреатом конкурса Артура Рубинштейна. Сейчас на гастролях в Европе.

— Я слышал о нём. Прекрасный пианист. В чём же проблема?

— Я не совсем ещё осознала. Что-то надломилось в наших отношениях. Казалось бы, всё прекрасно, живи и радуйся. Но радости нет. Он где-то там, я здесь в одиночестве, хотя меня и окружает множество людей.

— Женщины нуждаются в любви, у них более тонкая душевная организация. Я тебя понимаю, Мира. Но не думай, что мы из другого теста. Мы тоже страдаем, печалимся и испытываем тоску одиночества, только редко кто из нас признаётся в этом.

— Ты, наверное, женат. У тебя ведь двое детей.

— Моя жена погибла в автомобильной аварии три года назад.

— Прости меня за бестактность.

— Ничего. Я уже свыкся с этим. Она ехала зимой из Бейт-Шемеша, работала там в промзоне на предприятии. На перекрёстке Самсон столкнулась с автомобилем, проезжавшим на красный свет. Похоронил её в Иерусалиме на кладбище Гиват-Шауль.

Появилась девушка с подносом и поставила на стол тарелки, пахнущие рыбой, жареным мясом и моцареллой. Они принялись за еду.