Руфь Фаин огляделась по сторонам, проверяя, не может ли ихкто-нибудь подслушать, а затем попыталась осторожно порасспросить няню Пип. Запрошедший год они не успели подружиться, но миссис Пиппин вызывала у Руфьуважение, и она явно относилась к ней с симпатией. И Руфь ничуть не сомневаласьв том, что няне известно обо всех событиях в жизни Берни.

— Что за человек эта доктор? — едва слышнымголосом спросила она, и няня улыбнулась.

— Она — хорошая женщина. И очень умная.

— А она красива?

— Весьма привлекательна. — Из них с Берниполучилась бы прекрасная пара, но няня сочла, что говорить об этомпреждевременно. Она была бы очень рада, если бы отношения между Берни и Меганприняли серьезный оборот, они очень подходят друг другу, но пока надеяться наэто еще рано. — Она — славная женщина, миссис Фаин. Возможно, со временемих дружба перерастет в нечто большее.

Но она не сказала ничего более конкретного, и Руфь молчакивнула, пытаясь представить себе, как ее сын едет сейчас где-то в центрегорода во взятом напрокат лимузине. Каким славным он был в детстве… да и вырос оченьхорошим… Да, пожалуй, няня права. Она смахнула набежавшую слезу, выключила светв гостиной и пошла ложиться спать, от души желая ему всяческой удачи.

На мостовых и тротуарах лежал снег, и поэтому поездка вцентр города заняла более долгое время, чем обычно. Берни сидел, привалившись кспинке заднего сиденья и думая о Мег. Ему казалось, что с тех пор, как онивиделись в Напе, прошла целая вечность. Он пребывал в приподнятом настроении,предвкушая новую встречу с ней, да еще в такой обстановке, праздничной и совсемнепохожей на обыденную. Берни нравился ее размеренный незамысловатый образжизни, ее преданность своему делу и увлеченность работой. Но он понял, что вжизни Меган есть многое другое: родственники из Бостона, «безумный» брат, о которомона говорила с такой любовью, аристократическая родня, в том числе те люди, чьясвадьба состоится сегодня, которые казались ей забавными. А еще для негостановились важными чувства, которые он испытывал к ней. Уважение, восхищение,все более и более теплая привязанность. И не только это. Он ощущал физическоевлечение, и уже никак не мог этого отрицать, хоть и чувствовал себя виноватым.Оно есть и с каждым днем становится все сильней. Он вспомнил, до чего онапривлекательна, а к этому времени Мэдисон-авеню, где посыпанный солью снег ужерастаял, осталась позади, и они свернули на Семьдесят шестую улицу.

Машина остановилась, и Берни вошел в элегантно обставленныйвестибюль «Карлайла». Он обратился к дежурному, одетому в визитку, с белойгвоздикой в петлице, и тот, справившись с книгой данных, торжественно сообщилему:

— Доктор Джонс остановилась в четыреста двенадцатомномере.

Берни поднялся на лифте на четвертый этаж и, следуяуказаниям дежурного, свернул направо. Нажав кнопку звонка, он почувствовал, чтоу него перехватило дыхание. Он весь горел от нетерпения. Но вот дверь наконецоткрылась, и он увидел Меган в синем вечернем платье из шелка, увидел ееблестящие черные волосы и синие глаза и замер на месте. Меган наделаудивительной красоты колье с сапфирами и такие же серьги, принадлежавшие еебабушке, но Берни поразили отнюдь не драгоценности, а ее лицо и глаза: онпотянулся к Меган и обнял ее, и им обоим показалось, что они как бы вернулисьдомой. За очень короткое время они успели отчаянно соскучиться друг по другу.Однако не успели они обменяться и парой слов, как в комнату вошел ее брат. Находу он насвистывал фривольную французскую песенку и выглядел точь-в-точьтаким, как описывала его сестра. Сэмюэл Джонс походил на пригожегосветловолосого жокея, родившегося в аристократическом семействе. Он унаследовалот матери изящество, изысканность манер и маленький рост. Непомерными оказалисьлишь громкость его голоса, любовь к двусмысленным шуточкам и, как уверял онсам, пристрастие к сексуальным забавам. Он пожал Берни руку, сказал, чтобы тотпоостерегся есть блюда, приготовленные его сестрой, или танцевать с ней, иналил ему двойную порцию шотландского виски со льдом. Берни слегка перевел духи попытался заговорить с Меган, но спустя минуту к ним присоединилась ееневестка. Ее зеленое шелковое платье развевалось на ходу, как и рыжие волосы, аукрашавшие ее изумруды отличались огромными размерами. От веселого хохотка,французских словечек и частых восклицаний невестки Берни показалось, будто егоподхватил и закружил какой-то вихрь, и только когда они с Меган оказалисьвдвоем в лимузине, который повез их в церковь, у них выдалась свободнаяминутка, чтобы спокойно посидеть и посмотреть друг на друга.

— Вы совершенно блестяще выглядите, Меган.

— И вы тоже.

Ему невероятно шел смокинг. И как все это не похоже наджинсы и непромокаемые плащи.

Берни решил поделиться с ней своими чувствами:

— Я скучал по вас. Приехав в Нью-Йорк, я вдругсовершенно растерялся. Мне все время хотелось снова очутиться в Напе,поговорить с вами, сходить куда-нибудь погулять… или поесть гамбургеров в баре«Олив ойлз».

— Несмотря на все это великолепие? — чутьнасмешливо спросила Меган, указывая на лимузин и их роскошные наряды.

— Кажется, незатейливая жизнь в долине Напа мне большепо душе. — Он улыбнулся, вспомнив о тамошних привычках. — Похоже, выправильно поступили, уехав из Бостона. — Он даже начал жалеть о том, чтоему придется вернуться в Нью-Йорк. Этот город уже не казался ему такимпривлекательным, как прежде. Ему хотелось одного: вновь оказаться в Калифорнии,где погода куда приятнее, а люди вежливей, где можно встретить Мег, одетую вджинсы и белый накрахмаленный халат. Он ощущал своеобразную тоску по дому.

— Я всегда чувствую здесь то же самое.

Меган отлично его понимала. Ей предстояло провести вНью-Йорке еще четыре дня, но уже не терпелось как можно скорей вернуться вдолину Напа. Они с Патриком договорились: Патрик работает в рождественскиепраздники, а Мег — в новогодние, и дружно решили, что им необходим третийкомпаньон. Впрочем, до этого еще далеко. Машина остановилась возле церквиСент-Джеймс на углу Мэдисон-авеню и Семьдесят первой улицы, и Берни взял Меганза руку. Она выглядела, как никогда, прекрасно, и он гордился тем, что у неготакая спутница. Сочетание внутренней силы со спокойной изысканностью манерпоразило его, и, стоя рядом с ней в церкви, он думал о том, как ему повезло.Потом он познакомился с ее родственниками и провел некоторое время заразговорами с Сэмтоэлом и его женой, с удивлением заметив, что они оченьнравятся ему. Берни задумался о том, насколько несхожи Лиз и Меган, котораясильно привязана к своей семье и любит родных. А у бедняжки Лиз не было никогона свете, кроме Берни, Джейн и Александра.

Берни довелось потанцевать с невесткой Мег и, что показалосьему куда важней, с ней самой. Танцы продолжались до двух часов утра, а затемони нашли уютное местечко в баре «Бемельманз» при отеле «Карлайл» и просиделитам до половины пятого утра, рассказывая друг другу о том о сем, делясьзаветными желаниями, открывая в собеседнике все больше и больше нового. Бернивернулся в Скарсдейл лишь к шести часам утра.